«Ритуал Высшей Магии» (Элифас Леви, пер. И. Харун) — Аркан XXII

Глава 22
КНИГА ГЕРМЕСА

Колесница Гермеса, седьмой ключ Таро

Вот мы и подошли к концу нашего труда, и именно здесь мы должны дать универсальный ключ и произнести последнее слово.

Универсальный ключ магических искусств – это ключ всех древних религиозных догматов, ключ каббалы и Библии, ключик Соломона.

Итак, этот ключик, или малый ключ, который считали уже давным-давно потерянным, мы его отыскали, и мы сумели открыть все гробницы древнего мира, заставили говорить мёртвых, увидели во всём их великолепии памятники прошлого, разгадали загадки всех сфинксов и проникли во все святилища.

Пользоваться этим ключом, у древних, было позволено только первосвященникам, и его секрет раскрывался только высшим посвящённым. Итак, вот чем был этот ключ:

Это была иероглифическая и числовая азбука, выражающая буквами и числами ряд универсальных и абсолютных идей; плюс шкала из десяти чисел, умноженных четырьмя символами и связанная вместе двенадцатью фигурами, представляющими двенадцать знаков зодиака плюс четыре духа четырёх сторон света.

Символическая четверица, изображённая в мистериях Мемфиса и Фив четырьмя формами сфинкса – человеком, орлом, львом и волом [тельцом] – соответствует четырём стихиям древних, изображаемых: вода – чашей, которую держит человек, или водолей; воздух – кругом, или нимбом, окружающим голову орла; огонь – дровами, которые его питают, деревом, которое заставляет плодоносить теплота земли и солнца, наконец, скипетром царской власти, символом которой является лев; земля – мечом Митры, который ежегодно заклает священного тельца и заставляет течь с его кровью сок, который питает все плоды земли.

Итак, эти четыре знака, со всеми их аналогиями, объясняют одно слово, скрытое во всех святынях, слово, которое кажется угадывали вакханки в своём опьянении, когда, празднуя день Вакха, они в горячке выкрикивали Ио Эвохе! Что же означало это таинственное слово? Это было имя из четырёх первообразных букв материнского языка: йод – символ виноградной лозы или патриарший скипетр Ноя; хе – образ чаши для жертвенного возлияния, символ божественного материнства; вay, соединяющее вместе два предыдущих знака и имеющее своим изображением (в Индии) великий и таинственный лингам. Таков был, в божественном слове, тройной знак триады; затем материнская буква появляется во второй раз, чтобы выразить плодородие природы и женщины, и тем самым сформулировать догмат всемирных и прогрессивных аналогий, нисходящих от причин к следствиям, и восходящих от следствий к причинам. Также, священное слово не произносилось; его читали по буквам и выговаривали четырьмя словами, которые являются четырьмя священными словами: Йод Хе Bay Хе.

Учёный Гаффаель не сомневался в том, что терафимы [идолы, кумиры] евреев, посредством которых они получали предсказания урим [явление] и туммим [истина], были не чем иным, как фигурками четырёх каббалистических животных, чьи символы, как мы вскоре увидим, резюмировали сфинксы, или херувимы, ковчега. В связи с терафимом, отобранным у Михи¹ он цитирует любопытный отрывок из Филона Иудейского, который является настоящим откровением насчёт древнего и священного происхождения наших Таро. Вот что говорит сам Гаффаель: «Он (Филон Иудей), говоря об истории, скрытой в вышеупомянутой главе «Книги Судей», рассказывает, что Миха сделал из чистого золота и серебра фигурки трёх юношей и трёх телят, затем льва, орла, дракона и голубя, так что если кто-нибудь приходил к нему для того, чтобы узнать какой-нибудь секрет о своей жене, он обращался с вопросом к голубю; если речь шла о его детях – то к фигурке юноши; если речь шла о богатстве – то к орлу; если о силе и власти – ко льву; если о плодородии – к херувиму, или тельцу; если о длительности жизни – к дракону». Это откровение Филона, которым сам Гаффарель пренебрёг, имеет для нас огромное значение. Ибо здесь наш ключ к четверице, здесь образы четырёх символических животных, которые находятся в двадцать первом ключе Тарот, т.е. в третьей седмице, повторяющейся так трижды и суммирующей весь символизм, выраженный тремя наложенными друг на друга седмицами; потом, антагонизм цветов, выраженный драконом и голубем; круг или РОТА, образованный драконом или змеем, чтобы обозначить деятельность жизни; и, наконец, каббалистическое гадание всем Тарот целиком, которое в последнее время практиковали египетские цыгане, о секретах которых догадывался и которые неточно открыл Эттейлла.

Из Библии мы знаем, что первосвященники вопрошали Господа за золотым столом священного ковчега, находящегося между херувимами, или сфинксами, с телом тельца и крыльями орла, и что обращались они с помощью терафима через урим, туммим и ефод². Ефод, как известно, представлял собой магический квадрат из двенадцати чисел и двенадцати слов, вырезанных на драгоценных камнях. Слово «терафим» на иврите означает «иероглифы» или «начертания»; урим и туммим, это – верх и низ, восток и запад, да и нет, и эти знаки соответствовали двум столпам храма – Иахину и Воазу. Таким образом, когда первосвященник хотел услышать пророчество, он наугад вытаскивал терафимы или золотые таблички, на которых были начертаны четыре священных слова, и размещал их по три вокруг наперсника, или Ефода. Камень оникс справа обозначал Гдулу, или милосердие и великодушие; оникс слева относился к Гвуре и обозначал правосудие и гнев, и если, например, знак льва оказывался слева от камня, на котором было начертано имя племени Иуды, то первосвященник так читал пророчество: «Гнев Господень поднялся на Иуду». Если терафим представлял человека или чашу, и тоже оказывался по левую сторону, рядом с камнем Вениамина, то первосвященник читал: «Милосердие Господа устало перед злодеяниями Вениамина, который оскорбил его своей любовью. Поэтому, Он выльет на него чашу своего гнева и т. д.»

Когда в Израиле прекратило существование независимое священничество, когда все пророчества мира замолкли в присутствии Слова, ставшего человеком и говорящего устами самого народного и самого кроткого из мудрецов, когда ковчег был утерян, святыня осквернена и храм разрушен, тогда тайны ефода и терафимов, которые нельзя было больше начертить на золоте и драгоценных камнях, были написаны или, скорее, изображены некоторыми знающими каббалистами на слоновой кости, на пергаменте, на позолоченной и посеребрённой меди, и, наконец, на обычных картах, которые официальная Церковь всегда подозревала в том, что они содержат опасный ключ к её тайнам. Вот откуда вышло то Таро, древнее происхождение которого, открытое учёному Куру де Жебелену знанием иероглифов и чисел, позже стало объектом сомневающейся проницательности и упрямых исследований Эттейллы.

Кур де Жебелен в восьмом томе своего «Первобытного Мира» даёт рисунки двадцати двух ключей и четырёх тузов Тарот, и показывает их полную аналогию со всеми символами самой глубокой древности; далее он пытается объяснить их значение и естественно запутывается, потому что в качестве исходного пункта он не берёт универсальную и святую тетраграмму: Ио Эвохе вакханок, Йод Хе Bay Xe святилища, יהוה каббалы.

Эттейлла, или Аллйеттэ, полностью поглощённый своей системой гадания и материальным доходом, который можно из этого извлечь, Аллйеттэ, бывший парикмахер, никогда не учивший ни французского, ни даже правописания, считал что он переделал и приспособил книгу Тота. В нарисованной им колоде Таро, которая стала крайне редкой, на двадцать восьмой карте (восьмёрка жезлов), можно прочитать следующую наивную надпись: «Эттейлла, профессор алгебры, реформатор картогадания и исправивший (так!) современные неточности этой древней книги Тота, проживает в Париже, по улице Oseille, в доме № 48». Эттейлла определённо поступил бы лучше, если бы не исправлял те неточности, о которых он говорит; его работы низвели до уровня пошлой магии и гадания на картах древнюю книгу, открытую Куром де Жебеленом. Кто хочет доказать слишком много – не доказывает ничего, – гласит одна из аксиом логики; Эттейлла ещё раз подтвердил это, и однако, в результате своей деятельности он в определённой мере познакомился с каббалой, как то можно видеть в некоторых редких отрывках из его нечитабельных трудов.

Истинные посвящённые, современники Эттейллы, например, розенкрейцеры и мартинисты, владели настоящим Тарот, что доказывает одна книга Сен-Мартена, разделы которой соответствуют разделам Тарот, а также вот этот отрывок из книги одного врага розенкрейцеров: «Они притворяются, что владеют книгой, из которой могут узнать всё, что только есть, было и может когда-либо быть в других книгах. Этот том является их критерием, в котором они находят прототип всего сущего, благодаря лёгкости анализа, абстрагирования, образования некого вида умопостигаемого мира и создания всевозможных вещей. Смотрите философские, теософские, микрокосмические карты и т.д.» («Заговор против католической религии и монархов», написанный автором книги «Покров, снятый перед любопытными». Париж, Крапар, 1792) Истинные посвящённые, – говорим мы, – строжайшим образом хранившие секрет Тарот, благоразумно удержались от критики заблуждений Эттейллы, позволив ему не разоблачить, а ещё больше облачить аркан истинных ключиков Соломона. Поэтому, не без глубокого удивления, мы обнаружили нетронутым и неузнанным этот ключ ко всем догматам и ко всем философиям древнего мира. Я говорю ключ, ибо воистину это ключ, имеющий круг из четырёх декад в качестве кольца, и в качестве стержня, или корпуса, – шкалу из 22 знаков, затем, в качестве «секрета» – три степени троицы, как то описал и изобразил Гийом Постель в своём «Ключе к вещам, сокрытым от начала мира», ключе, на оккультное имя которого, известное одним лишь посвящённым, он указывает так:

слово, которое может читаться как Рота, и обозначать колесо Иезекииля, или Тарот, и тогда оно является синонимом слова Азотъ герметических философов. Это – слово, которое выражает каббалистически догматический и естественный абсолют; оно образовано из букв монограммы Христа, согласно грекам и евреям. Латинское R, или греческое Р, находятся посередине, между альфой и омегой Апокалипсиса; затем священное Тау, образ креста, завершает всё слово целиком, как мы то представили на стр. -- нашего «Ритуала».

Без тарот магия древних – это закрытая для нас книга, и без него невозможно проникнуть ни в одну из великих тайн Каббалы. Только тарот даёт толкование магических квадратов Агриппы и Парацельса, как в том можно убедиться, образуя эти самые квадраты с помощью ключа тарот и читая иероглифы, которые оказываются так собранными.

Вот семь магических квадратов планетарных духов, согласно Парацельсу:

Сатурн

Юпитер

Марс

Солнце

Венера

Меркурий

Луна

Складывая числа любого столбца в этих квадратах, вы всегда будете получать одно и то же число, характерное для данной планеты, и, ища объяснение этого числа через иероглифы Тарот, вы найдёте смысл всех фигур, будь то треугольных, квадратных, или круговых, которые вы найдёте образованными этими числами. Результатом этой операции будет полное и глубокое познание всех аллегорий и всех тайн, скрытых древними под символом каждой планеты, или скорее персонификации каждого влияния, будь то небесного, или человеческого, на все события жизни.

Мы уже говорили, что 22 ключа тарот – это 22 буквы первобытного каббалистического алфавита. Вот таблица разновидностей этого алфавита, согласно различным еврейским каббалистам:

א Бытие, ум, человек или Бог; умопостигаемый объект; единство, мать чисел, первоматерия.

Все эти понятия выражены иероглифически фигурой ФОКУСНИКА. Его тело и руки образуют букву א; вокруг его головы нимб в форме ∞ – символе жизни и мирового ума; перед ним находятся мечи, чаши и пантакли, и он поднимает к небу волшебный посох. У него фигура юноши и кудрявые волосы, как у Аполлона или Меркурия; на устах у него улыбка, выражающая уверенность и в глазах взгляд, выражающий ведение.

ב Дом Бога и человека, святилище, закон, гнозис, кабала, оккультная церковь, двоица, жена, мать.

Иероглиф тарот – жрица [папесса]: женщина увенчанная тиарой, имеющей рога луны, или Исиды, голова, окутанная вуалью, на груди – солнечный крест, и держащей на коленях книгу, которую она прикрывает своей мантией.

Один протестантский автор, написавший якобы историю папессы Жанны, обнаружил и использовал с грехом пополам в своей диссертации два найденных им любопытных и древних изображения папессы, или жрицы-владычицы Тарот. Эти два изображения наделяют папессу всеми атрибутами Исиды; на одном изображении она держит и ласкает своего сына Гора; на другом – у неё растрёпанные и длинные волосы; она восседает промеж двух столпов диады, на её груди солнце с четырьмя лучами, одна рука лежит на книге, а другая показывает священный эзотерический знак, т.е. она раскрыла лишь три пальца, а остальные держит сложенными в знак тайны; за её головой вуаль, и по обе стороны её сидения простирается море, на котором расцветают лотосы. Мне искренне жаль этого несчастного учёного, который не захотел увидеть в этом древнем символе ничего другого, кроме портрета своей воображаемой папессы Жанны.

ג Слово, триада, изобилие, плодородие, природа, воспроизводство в трёх мирах.

Символ – ИМПЕРАТРИЦА: крылатая женщина, увенчанная, сидящая и держащая на конце своего скипетра глобус мира; она имеет своим знаком орла, – образ души и жизни.

Эта женщина – это Венера-Урания греков, и святой Иоанн в своём Апокалипсисе представил её как женщину, облачённую солнцем, увенчанную двенадцатью звёздами и попирающую ногами луну. Это – мистическая квинтэссенция триады, это – духовность, это – бессмертие, это – царица небесная.

ר Врата, или правительство у восточных народов, посвящение, власть, тетраграмма, четверица, кубический камень или его основа.

Иероглиф – ИМПЕРАТОР: владыка, чьё тело представляет собой прямой треугольник, а ноги – крест, образ Атанора философов.

ה Указание, демонстрация, обучение, закон, символизм, философия, религия.

Иероглиф – ПАПА, или великий иерофант. В более современных картах Тарот этот знак заменён изображением Юпитера. Великий иерофант, сидящий между двумя стопами Гермеса и Соломона, делает эзотерический знак и опирается на крест с тремя поперечинами треугольной формы. Перед ним стоят на коленях два низших священнослужителя, таким образом, что над ним находятся капители двух столпов, а под – две головы священнослужителей, он же оказывается центром пятерицы и представляет божественную пентаграмму, полный смысл которой он тем самым даёт. На деле, столпы – это необходимость, или закон; головы – свобода, или действие. От каждого столпа к каждой голове можно провести по одной линии, и по две линии от каждого столпа к каждой из двух голов. Таким образом будет получен квадрат, рассечённый на четыре треугольника одним крестом, и в середине этого креста будет великий иерофант, можно сказать, почти как садовый паук в центре своей паутины, если этот образ приемлем для чего-то истинного, славного и светлого.

ו Цепь, крюк, лингам, запутанность, союз, объятие, борьба, антагонизм, сочетание, равновесие.

Иероглиф – человек между Пороком и Добродетелью. Над ним сияет солнце правды, и в этом солнце – Амур, натягивающий свой лук и грозящий своею стрелой Пороку. В ряду десяти Сфирот этот символ соответствует ТИФЕРЕТ, т.е. идеализму и красоте. Число шесть представляет антагонизм двух триад, т.е. абсолютного отрицания и абсолютного утверждения. Таким образом, это – число труда и свободы; вот почему оно относится также к душевной красоте и славе.

ז Оружие, шпага, огненный меч херувима, священная седмица, победа, царская власть, духовная власть.

Иероглиф – кубическая колесница с четырьмя столпами с лазурным и усеянным звёздами полотном. В колеснице, между четырёх столпов, находится победитель, увенчанный кругом, над которым возвышаются и сияют три золотые пентаграммы. Победитель имеет на своей груди три совмещённых угольника; на плечах у него – урим и туммим жреца-владыки, изображающие двумя серпами луны Гдулу и Гвуру; в руке его скипетр, увенчанный шаром, квадратом и треугольником; его настроение яростное и спокойное. В колесницу запряжён двуликий сфинкс, или два сфинкса, соединённые чреслами; они тянут, один с одной стороны, другой – с другой; но один из двух повернул голову, и они смотрят в одну сторону. Сфинкс, повернувший голову – чёрный, другой – белый. На квадрате, образующем переднюю часть колесницы, изображён индийский лингам, который увенчивается крылатой сферой египтян. Этот иероглиф, точное изображение которого мы здесь дали, является быть может самым прекрасным и самым полным из всех, которые составляют ключики Тарота.

ח Весы, притяжение и отталкивание, жизнь, ужас, обещание и угроза.

Иероглиф – ПРАВОСУДИЕ с мечом и весами.

ט Добро, страх перед злом, духовность, мудрость.

Иероглиф – мудрец, опёршийся на свой посох и держащий перед собой светильник; он полностью закутан в свой плащ. Надпись гласит: ОТШЕЛЬНИК или КАПУЦИН, по причине капюшона его плаща восточного типа; но его истинное имя – БЛАГОРАЗУМИЕ, и он, тем самым, завершает четыре основные добродетели, которые показались несвязанными Куру де Жебелену и Эттейлле.

י Принцип, проявление, похвала, мужская честь, фаллос, мужская плодовитость, отеческий скипетр.

Иероглиф – КОЛЕСО УДАЧИ, т.е. космогоническое колесо Иезекииля с поднимающимся справа Германубисом и опускающимся слева Тифоном, и с находящимся в равновесии сфинксом наверху, сжимающим меч своими львиными когтями. Восхитительный символ, обезображенный Эттейллой, который заменил Тифона человеком, Германубиса – мышью, а сфинкса – обезьяной, аллегория, достойная кабалы Эттейллы.

כ Берущая и удерживающая рука.

Иероглиф – СИЛА, женщина, увенчанная животворящей ∞ и спокойно, без усилий держащая пасть разъярённого льва.

ל Пример, назидание, публичный урок.

Символ – человек, подвешенный за одну ногу, с руками, связанными за спиной так, что его тело образует треугольник вершиной вниз, а его ноги – крест над этим треугольником. Виселица имеет форму еврейской буквы тау; два дерева, которые её поддерживают, имеют каждое по шесть обрубленных ветвей. Мы уже объяснили в другом месте этот символ жертвоприношения и исполненного дела; не будем здесь к нему возвращаться.

מ Небесная сфера Юпитера и Марса, господство и сила, возрождение, творение и разрушение.

Иероглиф – СМЕРТЬ, скашивающая венценосные головы на поле, где можно видеть толкущихся людей.

נ Небесная сфера Солнца, климаты, времена года, движение, перемены жизни всегда новой и всегда той же.

Иероглиф – УМЕРЕННОСТЬ, ангел со знаком солнца на лбу, а на груди с квадратом и треугольником седмицы, переливающий из одной чаши в другую две эссенции, составляющие эликсир жизни.

ס Небесная сфера Меркурия, оккультная наука, магия, коммерция, красноречие, тайна, духовная сила.

Иероглиф – ДЬЯВОЛ, козёл Мендеса, или Бафомет тамплиеров, со всеми своими пантеистическими принадлежностями. Этот иероглиф единственный, который Эттейлла понял полностью и приемлемо истолковал.

ע Небесная сфера Луны, отклонения, ниспровержения, перемены, слабости.

Иероглиф – башня, поражённая молнией, вероятно Вавилонская. Два человека, один точно Немврод, а другой – его лживый пророк, или визирь, падают с вершины вниз в руины. Один из этих двух, в своём падении в совершенстве представляет букву ע (айн).

פ Небесная сфера Души, излияние мысли, духовное влияние идеи на форму, бессмертие.

Иероглиф – сверкающая звезда и вечная молодость. Мы уже давали описание этой фигуры в другом месте.

צ Стихии, видимый мир, отражённый свет, материальные формы, символизм.

Иероглиф – луна, роса, рак в воде, вылезающий на землю, собака и волк, воющие на луну и стоящие у подножия двух башен, исчезающая на горизонте и окроплённая каплями крови тропинка.

ק Смеси, голова, вершина, князь небес.

Иероглиф – сияющее солнце и два нагих ребёнка, протянувших руки в крепких объятьях. В другом варианте Тарот изображена прядильщица, прядущая нити судеб; ещё в другом – нагой ребёнок на белом коне с развевающимся алым знаменем.

ר Растительность, способность земли к воспроизведению, вечная жизнь.

Иероглиф – СУД. Ангел трубит в трубу и мёртвые выходят из своих могил; эти ожившие мёртвые – это мужчина, женщина и ребёнок: – триада человеческой жизни.

ש Чувствительность, плоть, вечная жизнь.

Иероглиф – ДУРАК: человек в шутовском наряде, идущий куда глаза глядят, с мешком за спиной, который точно наполнен нелепостями и пороками; его растрёпанные одежды обнажают то, что ему следовало бы спрятать, и следующий за ним тигр кусает его, а он даже и не думает убегать или защищаться.

ת Микрокосм, сумма всего во всём.

Иероглиф – кетер, или каббалистическая корона, между четырьмя таинственными животными; посреди этой короны можно видеть Истину, держащую в каждой руке по волшебной палочке.

Таковы 22 ключа Тарот, которые объясняют все числа. Так, фокусник, или ключ к единицам, объясняет четыре туза с их четверояким значением, прогрессирующим в трёх мирах и в первом начале. Так, туз бубен, или кругов, – это душа мира; туз мечей – это воинствующее ведение; туз чаш – это любящее ведение; туз жезлов – это творящее ведение; таковы начала движения, прогресса, плодородия и силы. Каждое число, умноженное на один ключ, даёт другое число, которое, будучи объяснено в свою очередь ключами, завершает философское и религиозное откровение, содержащееся в каждом знаке. Итак, каждая из 56 карт может умножатся на 22 ключа по очереди; в результате получается ряд сочетаний, дающих всем самым выдающимся результатам откровение и свет. Это – настоящая философская машина, которая не позволяет уму впасть в заблуждение, оставляя при этом всю его инициативу и его свободу; это – математика, применённая к абсолюту, это – союз позитивное с идеальным, это – лотерея мыслей строго точная, как числа, это, наконец, быть может, то, что человеческий гений когда-либо придумывал самого простого и самого великого.

Способ чтения иероглифов Тарота состоит в том, чтобы раскладывать их то в квадрат, то в треугольник, ставя парные числа в антагонизме и усмиряя их непарными. Четыре знака всегда выражают абсолют в каком-либо порядке и объясняются пятым. Таким образом, решение всех магических вопросов есть решение пентаграммы, и все антиномии объясняются гармонической единицей.

Так разложенный, Тарот оказывается настоящей книгой пророчеств, и отвечает на все возможные вопросы с большей точностью и безошибочностью, чем Андроид Альберта Великого; так что заключённый и без книг, имея лишь Тарот, при условии что он умеет им пользоваться, через несколько лет обретёт универсальные познания и сможет говорить обо всём с несравненной учёностью и неистощимым красноречием. Это колесо, и в самом деле, есть настоящий ключ к ораторскому искусству и великому искусству Раймонда Луллия; это – настоящий секрет претворения тьмы в свет, это – первый и самый важный из всех арканов великого дела.

Посредством этого универсального ключа к символизму, все аллегории Индии, Египта и Иудеи становятся ясными; Апокалипсис святого Иоанна – это кабалистическая книга, смысл которой строго указан фигурами и числами урим и туммим терафимов и ефода, подитоженный и завершённый Таротом; нет больше тайн древних святилищ, и впервые можно понять значение предметов культа евреев. Кто действительно не видит в золотой скрижали, увенчанной и поддерживаемой херувимами, которые покрывали ковчег завета и служили ему крышкой, те же символы, что и в двадцать первом ключе Тарот? Ковчег был иероглифическим итогом всех кабалистических догматов, он содержал йод, или расцветший жезл [посох] Аарона, хе, или чашу, гомор, содержащий манну, две скрижали закона, символ, аналогичный таковому меча правосудия, и манна, содержащаяся в гоморе, четыре вещи, которые чудесно переводят буквы божественной тетраграммы.

Гаффарель научно доказал, что херувимы ковчега были фигурами тельцов; но чего он не знал, так это что вместо двух, их там четыре, по два с каждого конца, как ясно о том говорит текст, плохо понимаемый в этом месте большинством комментаторов.

Итак, в 18 и 19 стихах «Исхода», еврейский текст нужно перевести так:

«Сделай двух тельцов, или сфинксов, из чеканного золота резцом с каждой стороны крышки.

И размести их так: одного повёрнутого в одну сторону, другого – в другую.»³

Херувимы, или сфинксы, были на самом деле спаренными, по два с каждой стороны ковчега и их головы обращались к четырём углам крышки, которую они покрывали своими крыльями, закруглёнными в виде арки, затеняя тем самым венец золотого стола, который они держали на своих плечах, и смотрели друг на друга чашами, смотря при этом на крышку (См. рисунок).

Ковчег

Таким образом, ковчег состоял из трёх частей, или трёх ярусов, представляющих Ацилут, Йециру и Брию – три мира кабалы, а именно: основы сундука, к которой крепились четыре кольца двух шестов [рычагов], аналогичных столпам храма, Иахину и Воазу; тела сундука, на котором были вычеканены тела сфинксов; и крышки, затенённой крыльями этих сфинксов. Основа представляла царство соли, если говорить языком адептов Гермеса; сундук – царство меркурия или азота; а крышка – царство серы или огня. Другие предметы культа были не менее аллегоричными, но чтобы их описать и объяснить понадобился бы специальный труд.

Сен-Мартен, в своей «Природной скрижали отношений, существующих между Богом, человеком и природой», следует, как мы уже о том сказали, делению Тарота и даёт к 22 ключам достаточно пространные мистические комментарии; но он остерегается сказать, откуда он взял план своей книги, и остерегается открыть иероглифы, которые он разъясняет. Постель проявил такую же сдержанность и, назвав Тарот лишь на рисунке своего ключа к арканам, он, на протяжении всей книги называет его именем Бытие Еноха. Сам Енох, автор первой священной книги, на деле, идентичен с Тотом у египтян, Кадмом у финикийцев и Паламедом у греков.

Когда-то, весьма странным образом, мы нашли один медальон XVI-го века, который оказался одним из ключей Тарот. Мы точно не знаем, следует ли сказать, что этот медальон и место, где мы его нашли, было нам указано в сновидении божественным Парацельсом, но как бы то ни было, этот медальон в нашем распоряжении. На одной его стороне изображён фокусник в немецком костюме XVI-го века, держащий одной рукой свой пояс, а другой – пентаграмму; перед ним, на столе между раскрытой книгой и закрытым кошельком, десять монет, или талисманов, расположенных в две линии по три в каждой и в квадрат из четырёх; ножки стола образуют две буквы ה, а ноги фокусника – две ר, перевёрнутые таким образом: . Обратная сторона медальона содержит буквы алфавита, расположенные в магическом квадрате таким образом:

Треугольник Соломона

Можно заметить, что этот алфавит содержит как раз 22 буквы, буквы V и N повторяются дважды, и что они расположены четырьмя пятёрками и одной четвёркой в качестве ключа и основы. Четыре последних буквы есть два сочетания диады и триады, и, будучи прочитаны каббалистически, они дают слово АЗОТЪ, если вернуть сочетаниям букв их первичное еврейское значение и в качестве N брать א, в качестве Z – то чем она есть в латыни, в качестве V – еврейскую ו (вау), которая произносится как О между двумя гласными, или буквами, которые имеют такое значение, и в качестве X – первичное тау, которое имеет его точную фигуру. Тем самым, весь Тарот целиком объяснён этим чудесным медальоном, действительно достойным Парацельса, и который мы предоставляем в распоряжение любопытных. Буквы, расположенные в четыре ряда по пять, резюмируются словом ותZא, аналогичным слову יהוה, INRI, содержащему все тайны кабалы.

Книга Тарот, которая лишь одна имеет такую высокую научную важность, желательно чтобы её больше не искажали. Мы просмотрели в Имперской Библиотеке собрание древних Тарот, и именно там мы собрали все иероглифы, которые и описали. Остаётся сделать одно очень важное дело: отпечатать и опубликовать Тарот, который был бы абсолютно полным и тщательно исполненным. Быть может вскоре мы за это возьмёмся.

Следы Тарот можно найти у всех народов мира. Итальянский Тарот, как мы уже сказали, является самым сохранным и самым точным; но его можно было бы ещё более усовершенствовать с помощью ценных сведений, взятых из испанских карт: двойка чаш, например, в Naibi, полностью египетская, и на ней можно увидеть две древние вазы с ручками в виде ибисов, навешенные на корову; в тех же картах можно найти единорога на четвёрке бубен; тройка чаш представляет фигуру Исиды, выходящей из вазы, а из двух других ваз выходят два ибиса, держащих: один – корону для богини, другой – цветок лотоса, которые они, кажется, ей предлагают. Четыре туза несут на себе изображение священного змия и, в некоторых картах, в центре четвёрки бубен, вместо символического единорога можно найти двойной треугольник Соломона.

Немецкие карты Тарот наиболее искажены, там можно найти только числа ключей, обременённые странными, или смехотворными, рисунками. У нас в руках есть китайский Тарот, и в Имперской Библиотеке находится несколько образцов подобной игры. Г-н Поль Буато в своём замечательном труде о карточных играх привёл прекрасные их образцы. Китайский Тарот ещё сохранил многие первичные символы: в нём хорошо просматриваются бубны и мечи, но там трудно найти чаши и жезлы.

Церковь утратила Тарот в период гностической и манихейской ересей, и именно в этот период также было утеряно понимание божественного Апокалипсиса. Перестали понимать, что семь печатей этой кабалистической книги являются семью пантаклями, изображение которых мы даём (см. рисунок), и которые объясняются аналогиями чисел, букв и фигур Тарота.

АПОКАЛИПТИЧЕСКИЙ КЛЮЧ
Семь Печатей святого Иоанна

Так было в одночасье прервано универсальное предание единой религии, и тьма сомнения распространилось по всей земле, и невежеству почудилось, что истинный католицизм, универсальное откровение в одночасье исчезли. Объяснение книги святого Иоанна посредством букв кабалы будет совершенно новым откровением, которое уже предчувствовали многие выдающиеся магисты. Вот как выражается один из них, г-н Авгусин Шахо:

«Поэма Апокалипсис предполагает, что молодой евангелист сам разработал законченную систему и предания.

Она написана в форме видения и вставляет в рамки великолепной поэзии всё знание, всю мысль африканского просветителя.

Вдохновлённый поэт, автор касается целого ряда решающих событий; он кратко рисует историю общества от одного катаклизма до другого и даже дальше.

Открываемые им истины – это пришедшие со всех сторон пророчества, неумолкаемым эхом которых он сделался.

Он – это вопиющий голос, голос, который воспевает гармонию пустыни и приуготовляет пути к свету.

Его речь гремит властно и приводит в действие веру, ибо он несёт диким народам пророчества Иао и снимает покров с перворождённого из солнц для поклонения грядущим цивилизациям.

В Апокалипсисе, как и в книгах Зороастра и в Библии, находится теория четырёх веков.

Постепенное восстановление первобытных федераций и царства Божия среди народов, освободившихся от ига тиранов и от повязки заблуждения – вот что ясно предсказано в конце четвёртого века и обновление показанного катаклизма, сначала вдали, к свершению времён.

Описание катаклизма и его продолжительность; новый мир, выходящий из волн и появляющийся под небесами во всей своей красе; великий змий, закованный на некоторое время ангелом в глубинах бездны; наконец, настаёт рассвет этого времени, предсказанный Словом, которое явилось апостолу в начале его поэмы:

«Глава Его и волосы белы, и очи Его, как пламень огненный, и ноги Его подобны халколивану, как раскалённые в печи, и голос Его, как шум вод многих.

Он держал в деснице Своей семь звёзд, и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч; и лицо Его, как солнце, сияющее в силе своей.»

Таков Ормузд, Осирис, Гор, агнец, Христос, старец, человек времени и потока, воспетый Даниилом.

Он – первый и последний; тот, кто был и кто должен быть; альфа и омега; начало и конец.

В руке своей он держит ключ к тайнам; он открывает великую бездну центрального огня, где смерть спит под шатром тьмы, где спит великий змий, ожидающий пробуждения веков».

Автор связывает эту аллегорию святого Иоанна с аллегорией Даниила, где четыре формы сфинкса соотносятся с основными периодами истории, и где человек-солнце, слово-свет утешает и поучает провидца.

«Пророк Даниил видит море, взволнованное четырьмя небесными ветрами, дующими с разных сторон.

И зверей, совсем непохожих друг на друга, поднимающихся из океанских глубин.

Власть над всем, что есть на земле, отдана им на один век, два века и половину четвёртого века.

И вышло четвёртое.

Первый зверь, символ солнечной расы провидцев, пришёл со стороны Африки; он был похож на льва и имел орлиные крылья; ему было дано сердце человеческое.

Второй зверь, образ северных завоевателей, царствующих при помощи железа во втором веке, был похоже на медведя.

В пасти его было три ряда острых зубов, образы трёх династий великих завоевателей, и ему было сказано: Встань и ешь плоти много.

После появления четвёртого зверя, поднялись престолы и проявился восседающим старец, Христос прорицателей, агнец первого века.

Его одеяние было ослепительной белизны, его голова светилась; его престол, из которого вырывались языки живого пламени, катился на горящих колёсах; пламя живого огня исходило из лица его, мириады ангелов, или звёзд, сверкали вокруг него.

Начался суд; аллегорические книги открылись.

Новый Христос пришёл в молниеносном облаке и встал перед Старцем; Он получил силу, славу и царство над всеми народами, всеми племенами и всеми языками.

Тогда Даниил подошёл к одному из предстоявших и спросил его об истине вещей.

И он ему ответил, что четыре животных есть четыре власти, которые по очереди правят на земле.»

Г-н Шахо затем объясняет многочисленные образы, аналогии которых поразительные, и которые можно отыскать почти во всех священных книгах. Его слова замечательны:

«В каждом первичном слове, параллели между физическими соответствиями и духовными отношениями устанавливаются на одних и тех же корнях.

Каждое слово несёт с собой своё материальное и чувственное определение, и этот живой язык настолько совершенен и искренен, насколько он прост и естественен в человеке-творце.

Что видящий выражает одним и тем же слегка изменённым словом, солнце, день, свет, истина, и применяя один и тот же эпитет к белому солнцу и к агнцу, он произносит слово агнец, или Христос, вместо солнце, и солнце вместо истина, свет, цивилизация; здесь нет аллегорий, но реальные связи, подмеченные и выраженные с вдохновением.

Но когда дети ночи произносят на своём невразумительном и варварском диалекте солнце, день, свет, истина, агнец, то разумные связи, так чётко выраженные первичным словом, стираются и исчезают и, в результате простого перевода, агнец и солнце становятся существами аллегорическими, символами.

Заметьте, что на самом деле слово аллегория в кельтском определении означает изменение речи, перевод.

Это наблюдение, только что нами сделанное, строго прилагается ко всему космогоническому языку варваров.

Видящие пользуются одним и тем же вдохновенным корнем, чтобы выразить питание и обучение. Наука истины, разве она не есть питанием для души!

Итак, съеденный пророком Иезекиилем свиток папируса, или книга; книжечка, которую скармливает ангел автору Апокалипсиса; пиры волшебного дворца Асгард, на которые Ганглер приглашён Величественным Харром; чудесное умножение семи хлебцов Назареем, рассказанное евангелистами; хлеб жизни, который давал есть Иисус-Солнце своим ученикам, говоря им: Сие есть тело моё; и целая масса других подобных выражений есть повторение одной и той же аллегории: жизнь душ, которые питаются истиной; истина, которая умножается, никогда не умаляясь и которая, наоборот, увеличивается по мере поедания.

Загоревшийся благородным чувством патриотизма, ослеплённый идеей великой революции, поднимается открыватель вещей сокрытых и он хочет распространить открытия древней науки среди людей грубых, невежественных, лишённых самых простых понятий.

Например, если бы он сказал: Земля вертится, земля круглая, как яйцо.

Что с этим делать слушающим его варварам, если не верить! Разве не очевидно, что любые высказывания подобного рода становятся для них догматом свыше, формулой веры?

И разве вуали разумной аллегории не достаточно, чтобы превратить её в миф?

В школах видящих, земной шар изображался яйцом из картона, или крашенного дерева, и когда спрашивали маленьких детей: Чем есть это яйцо? То они отвечали: Это – земля.

Великие дети, варвары, услышав это, повторяли вслед за маленькими детьми видящих: Мир – это яйцо.

Но они понимали под этим мир физический, материальный, а видящие – мир географический, идеальный, образ мира, сотворённый умом и словом.

На деле, египетские жрецы изображали дух, ум, Кнеф, яйцом, лежащим на устах, чтобы лучше выразить, что яйцо здесь лишь сравнение, образ, способ говорить.

Суманту, составитель Атхарва-веды, объясняет таким же способом фанатичным вишнуитам, что нужно понимать под золотым яйцом, или Брахмой.»

Не нужно полностью отчаиваться в эпоху, когда ещё занимаются такими серьёзными и разумными исследованиями: так, с великим душевным облегчением и глубокой симпатией, мы процитировали эти страницы из книги г-на Шахо. Здесь больше нет отрицательной и отчаянной критики Дюпюи и Вольнея. Это тенденция к единой вере, к единому культу, который должен воссоединить всё будущее со всем прошлым; это оправдание всех великих людей, ложно обвинённых в суевериях и идолопоклонстве; это, наконец, оправдание самого Бога, это солнце умов, которое всегда открыто для праведных душ и для чистых сердец.

«Он великий, видящий, посвящённый, избранник природы и высшего разума», – восклицает ещё раз в заключении автор, которого мы только что цитировали.

«Ему одному эта способность подражания, которая является принципов его совершенствования и вдохновения которого, быстрые как молния, направляют творения и открытия.

Ему одному совершенное Слово уместности, собственности, гибкости, богатства, создавшее физической реакцией гармонию мысли; мысли, понимание которой, ещё независимое от языка, всегда отражает природу, точно воспроизводимую в её впечатлениях, хорошо судимых, хорошо выраженных в её отношениях.

Ему одному свет, наука, истина, потому что воображение, ограниченное своей вторичной пассивной ролью, никогда не господствует над разумом, природной логикой, являющейся следствием сравнения идей; рождающейся, простираясь в той же мере как и потребности, и что круг её познаний увеличивается так постепенно без примеси ложных и ошибочных суждений.

Ему одному бесконечно прогрессивный свет, потому что быстрый рост населения, после земных обновлений, за немногие столетия повязал новые общества всеми мыслимыми связями его судьбы, как духовных, так и политических.

И мы можем добавить, – свет абсолютный.

Человек нашего времени неподвижен в себе, он может изменять только природу, в которой он находится.

Социальные условия, в которых он находится, одни определяют степень его совершенства, которые имеют пределами истину, святость человека и его счастье в законе.»

Стоит ли ещё спрашивать после подобных предложений, чему служат оккультные науки? Можно ли относиться с презрением, как к мистицизму и иллюминизму, к этой живой математике, к этим связям идей с формами, к этому откровению, неизменному в универсальном разуме, к этому раскрепощению ума, к этой непоколебимой основе, даваемой вере, к этому всемогуществу, открытому воле? Дети, гонящиеся за прелестями, вы огорчены тем, что мы даём вам чудеса! Однажды один человек сказал нам: «Заставьте появиться дьявола, и я вам поверю.» Мы ему ответили так: Вы просите сущий пустяк; нам бы хотелось не заставить его появиться, но заставить его удалиться из всего мира, нам бы хотелось прогнать его из ваших сновидений! Дьявол – это невежество, это тьма, это бессвязность мысли, это уродство! Проснитесь же, средневековый соня! Разве вы не видите, что настал день? Разве вы не видите свет Бога, заполняющий всю природу? Где посмеет теперь показаться падший князь адов?

* * *

Нам остаётся сделать наши заключения и обозначить цель и назначение этого труда в религиозном смысле, в философском смысле и в смысле материальных и позитивных реализаций.

В религиозном смысле сначала: мы показали, что практики и культы не безразличны, что магия религий заключается в их обрядах, что их духовная сила в троичной иерархии, и что иерархия имеет единство своей основой, принципом и синтезом.

Мы доказали универсальное единство и православность догмата, последовательно облачаемого в разные аллегорические покровы, и мы проследили за истиной, спасённой Моисеем от осквернения Египтом, сохранённой в кабале пророков, освобождённой христианской школой из рабства фарисеев, впитавшей в себя все поэтические и благородные чаяния греческой и римской цивилизаций, протестующей против нового ещё худшего чем раньше фарисейства вместе с великими святыми средневековья и смелыми мыслителями эпохи Возрождения. Мы доказали, – говорю я, – что эта истина всегда универсальна, всегда одна, всегда жива, которая одна только примеряет разум и веру, знание и подчинение; истина бытия, доказанная бытием; гармония, доказанная гармонией; разум, явленный разумом.

Впервые открывая миру тайны магии, мы не имеем желания воскресить практики, погребённые под руинами древних цивилизаций, но мы говорим нынешнему человечеству, что оно также призвано своими трудами соделать себя бессмертным и всемогущим.

Свобода не даётся, она берётся, – сказал один современный писатель; то же самое можно сказать и о науке, и именно поэтому разглашение абсолютной истины никогда ещё не шло на пользу невеждам. Но в эпоху, когда святилище разорено и разрушено, потому что ключи от него выброшены в поле ни к чьей пользе, я посчитал своим долгом подобрать этот ключ и я предлагаю его тому, кто сможет его взять, и тот, в свою очередь, станет врачом народов и освободителем мира.

Детям нужны и всегда будут нужны сказки и помочи; но тем, кто держат эти помочи, совсем не нужно самим быть детьми и слушать сказки.

Пусть самая абсолютная наука, пусть самый высший разум станут уделом вождей народа; пусть священное искусство и царское искусство снова возьмёт двойной скипетр древних посвящений, и мир ещё раз выйдет из хаоса.

Не сжигайте святые образа, не разрушайте больше храмы, – людям нужны храмы и образы; но выгоняйте торговцев из храмов молитвы; не позволяйте больше слепым становиться поводырями слепых; восстановите иерархию ведения и святости, и признавайте только тех, кто знают быть врачами тех, кто верят.

Наша книга кафолическая; и если содержащиеся в ней откровения могут вызвать смятение в сознании простых людей, то мы утешаем себя мыслью, что они её не прочтут. Мы пишем для людей без предрассудков и мы не хотим поощрять ни безбожие, ни фанатизм.

Но если в мире и есть что-то сущностно свободное и незыблемое, то это вера. Нужно, при помощи науки и убеждения, отвернуть от абсурда заблудившиеся воображения людей; но это уметь дать их заблуждениям всю честь и всю истину мученичества, чем им угрожать или их принуждать.

Вера, в основе которой не лежит разум, это всего лишь суеверие и глупость, и мы не можем предполагать того, чего не знаем, иначе как через подобие тому, что знаем. Определять то, чего не знаем, это – надменное невежество; уверенно утверждать то, что не знаем, это – ложь.

Итак, вера является чаянием и желанием. Да будет так, как я желаю, чтобы было – вот последнее слово всех вероисповеданий. Вера, надежда и любовь – это три сестры, настолько неразлучные, что их можно принять друг за друга.

Итак, в религиозном смысле, это универсальная и иерархическая православность; восстановление храмов во всем их великолепии, возрождение всех церемоний во всей их первоначальной помпезности, иерархическое учение о символе, тайны, чудеса, байки для детей, свет для совершенных, которые хорошо остерегаются от высмеивания малых в простоте их вероисповедания. Итак, вот, в религиозном смысле, вся наша утопия, и это также желанием и потребность человечества.

Перейдём к философии.

Наша философия – это философия реализма и позитивизма.

Бытие пропорционально бытию, в чём никто не сомневается. Для нас всё существует благодаря знанию. Знать – это быть. Знание и его предмет отождествляются в умственной жизни того, кто знает. Сомневаться – это не знать. Итак, то, чего мы не знаем, для нас ещё не существует. Умственно жить – это учиться.

Бытие [существо] развивается и усиливается благодаря знанию. Первое завоевание знания есть первым результатом точных наук, это чувство разума. Законы природы алгебраичны. Таким образом, единственная разумная вера – это приверженность ученика теоремам, всю справедливость которых он не знает, но применение и результаты которых ему достаточно доказаны. Поэтому, настоящий философ верит в то, что есть, и не принимает апостериори, что всё разумно.

Ну, довольно шарлатанства в философии, довольно эмпиризма, довольно системы; изучение бытия и его сравнимых реальностей! Метафизика природы! Затем сзади мистицизм! Довольно в философии грёз: философия – это не поэзия; а чистая математика реальностей, будь то физических, или духовных. Оставьте религии свободу её бесконечных устремлений, но пусть она оставит науке точные выводы абсолютного экспериментализма.

Человек – это дитя своих трудов: он – то, чем хочет быть; он – образ Бога, которого создаёт; он – реализация своего идеала. Если его идеалу не хватает основы, то всё здание его бессмертия рушится. Философия – не идеал, но она должна служить основой идеалу. Известное для нас является мерой неизвестного; видимое позволяет нам оценивать невидимое; ощущения так относятся к мыслям, как мысли – к устремлениями. Наука – это небесная тригонометрия: одной из сторон абсолютного треугольника является природа, предоставленная нашим исследованиям; другой – наша душа, которая охватывает и отражает природу; третьей – абсолют, в котором возрастает наша душа! Потому, атеизм отныне невозможен, ибо мы больше не пытаемся определить Бога. Бог для нас – самая совершенная и самая лучшая из умопостигаемых сущностей, и восходящая иерархия сущностей доказывает нам достаточно, что он существует. Не будем же просить о большем; но чтобы всё лучше его понимать, будем совершенствоваться, поднимаясь к нему!

Довольно идеологии; бытие есть то, что есть и совершенствуется только следуя реальным законам бытия. Будем наблюдать, а не судить заранее; использовать наши способности, а не извращать их; увеличивать область жизни в жизни; видеть истину в истине! Всё возможно для того, кто желает лишь того, что истинно. Положитесь на природу, учитесь, узнавайте, а потом решитесь; решитесь желать, решитесь действовать и молчите!

Довольно ненависти против кого бы то ни было. Каждый пожнёт то, что посеял. Последствия трудов роковые, и только высший разум дано право судить и наказывать грешников. Тот, кто зашёл в тупик, должен вернуться назад по своим следам, или будет раздавлен. Спокойно предупредите его, если он ещё может вас услышать; затем пусть действует: нужно, чтобы свобода человека имела свой ход.

Мы – не судьи друг другу. Жизнь – это поле боя. Не прекращайте сражаться из-за того, что есть убитые, но старайтесь не ступать по ним. Затем, придёт победа, и раненые с двух сторон, ставшие братьями по страданию и перед человечеством, объединятся в госпитале победителей.

Таковы следствия философского догмата Гермеса; такова была во все времена духовность истинных посвящённых; такова философия розенкрейцеров – наследников всякой мудрости древних; таково секретное учение тех ассоциаций, которых считают разрушительными для общественного порядка и которых всегда обвиняли в плетении заговоров против престолов и алтарей!

Истинный посвящённый далёк от того, чтобы возмущать общественный строй, наоборот, он – его самый надёжный поддерживатель. Он слишком уважает свободу, чтобы желать анархии; дитя света, он любит гармонию и знает, что тьма порождает смятение. Он принимает всё то, что есть, и отрицает лишь то, чего нет. Он желает истинной религии, практической, универсальной, веруемой, осязаемой и реализованной в самой жизни; он её желает с мудрым и сильным священством, окружённой всякими истинами и всякими прелестями веры. Он желает универсальной православности, абсолютого, иерархического, апостольного, таинственного, неоспоримого и бесспорного кафоличества. Он желает философии, опытной, реальной, математической, скромной в своих выводах, неустанной в своих поисках, научной в своём прогрессе. А потому, кто может быть против нас, если с нами Бог и разум? И какое нам дело, что нас осуждают и на нас клевещут? Всё наше оправдание – это наши мысли и наши труды. Мы не собираемся, подобно Эдипу, убить сфинкса символизма; наоборот, мы пытаемся воскресить его. Сфинкс пожирает только слепых толкователей, и тот, кто убивает его, не узнал, как его разгадать: его нужно укротить, посадить на цепь и заставить следовать за нами. Сфинкс – это живой палладий человечества, это трофей царя Фив; он мог бы стать для Эдипа спасением, если бы Эдип полностью разгадал его загадку!

В позитивном и материальном смысле, что можно сказать в заключение этого труда? Магия, сила ли она, которую наука может оставить самым дерзким и самым злым? Обман ли она и ложь самых ловких очарователей невежд и слабых? Философский меркурий, эксплуатация ли это доверия ловкачом? Те, кто нас понимают, уже знают ответы на эти вопросы. Магия в наши дни не может быть искусством очарования и прелестей: ныне обманываются только те, кто хотят быт обманутыми. Но прямое и безрассудное неверие последнего века получило все опровержения, данные самой природой. Мы живём в окружении пророчеств и чудес; когда-то сомнение их отрицало с безрассудством, сегодня наука их объясняет. Нет, мсье граф де Мирвилль, не позволено падшему духу возмущать царство Бога! Нет, неизвестное не объясняется невозможным; нет, не позволено незримым существам обманывать, мучить, искушать, даже убивать живых творений Бога – людей – даже если они слабы и невежественны, и с таким трудом защищаются от своих собственных иллюзий. Те, кто сказали вам это в вашем детстве, обманули вас, мсье граф, и если тогда вы были слишком молодым, чтобы не послушать, так будьте же теперь взрослым, чтобы больше не верить.

Человек сам является творцом своего неба и своего ада, и нет других демонов, кроме наших глупостей. Ду́хи, которых наказала истина, исправились этим наказанием, и больше не думают возмущать мир. Если бы Сатана существовал, он не мог бы быть не чем иным, как самым несчастным, самым невежественным, самым униженным и самым беспомощным из всех существ.

Существование универсального действующего начала жизни, живого огня, астрального света, – мы показали фактами. Магнетизм дал нам понять сегодня чудеса древней магии: факты второго зрения, вдохновения, внезапные исцеления, передача мыслей, – сегодня всё это признано и знакомо даже нашим детям. Но люди потеряли предание древних, они верят в новые открытия, они ищут последнее слово наблюдаемых явлений, головы разгорячались перед непостижимыми явлениями, они подпадали под очарования, не понимая их. Мы обращаемся к столовращателям: Эти чудеса не новы; вы можете сделать ещё большие, если изучите скрытые законы природы. Но к чему приведёт новое познание этих сил? Открывается новая перспектива для деятельности и для познания человека, битва жизни, организованная по-новому с более совершенным оружием, и возможность, предоставляемая избранным умам вновь стать хозяевами всех судеб, дав грядущему миру истинных жрецов и великих царей!