Теперь отправимся в путешествие по Фессалии, стране колдовства. Это здесь Апулей был обманут подобно спутникам Одиссея, и подвергнут унизительной метаморфозе. Здесь всё волшебно: порхающие в небе птицы, шуршащие в траве насекомые, даже деревья и цветы; здесь, при лунном свете, варятся любовные зелья; колдуньи готовят волшебные снадобья, которые делают их молодыми и прекрасными как Грации. Берегитесь добрые молодцы!
Искусство отравления разума, или приготовление приворотных напитков, по-видимому, в самом деле, согласно преданиям, пустило в Фессалии свои ядовитые побеги гораздо сильнее, чем где бы то ни было; но надо помнить, что в этом искусстве важнейшую роль играл магнетизм, ибо возбуждающие или наркотические растения, болезнетворные и злотворные животные субстанции черпают всю свою силу из чар, то есть из жертв, приносимых колдуньями, и из слов, произносимых ими во время приготовления их снадобий и напитков.
Возбуждающие субстанции и те, что содержат больше всего фосфора, являются афродизиаками по своей природе. Всё, что сильно воздействует на нервную систему, может вызывать страстное перевозбуждение, и если обладающий тренированной и настойчивой волей человек знает, как управлять и влиять этими естественными проявлениями, то он может использовать к своей выгоде страсти других людей и очень скоро превратить даже самых гордых в орудие своих удовольствий.
Важно уметь оградить себя от подобного влияния, и мы пишем эту главу как раз для того, чтобы дать оружие слабым.
Вот для начала, как действует враг:
Тот, кто хочет заставить в себя влюбиться, а мы предполагаем подобные противозаконные действия только у мужчин, не предполагая чтобы женщины имела кода-либо нужду в этом, так вот, тот, кто хочет заставить в себя влюбиться должен, прежде всего, обратить на себя внимание желанной персоны и произвести на её воображение хоть какое-то впечатление. Пусть он вызовет у неё восхищение, удивление или страх и даже ужас, если он ни на что другое не способен; главное, он любой ценой должен выглядеть в её глазах необычным человеком, и, волей не волей, он должен занять место в её памяти, в её мыслях и в её сновидениях. Ловелас определённо не является идеалом Кларисс; но они непрестанно о нём думают, осуждая его, проклиная его, оплакивая его жертвы, желая его покаяния и исправления; затем они хотят изменить его, прощая; затем сокровенное тщеславие шепчет им, как это было бы прекрасно вызвать любовь Ловеласа, любить его и устоять перед ним. И вот! моя Кларисса совершенно неожиданно для себя сама влюбляется в Ловеласа; она упрекает себя в любви к нему, это вгоняет её в краску, она тысячу раз прогоняет от себя эту мысль, и затем тысячу раз влюбляется; затем настаёт кульминация и она забывает, что должна сопротивляться ему.
Если бы ангелы были также женщинами, каковыми их представляет современный мистицизм, то Иегова действительно поступил как мудрый и рассудительный отец, когда поместил у входа на небеса Сатану.
Великим ударом по самолюбию некоторых честных женщин является узнать, что мужчина, в которого они влюбились, приняв его за злодея, оказался в глубине души добрым и безукоризненным. Тогда наш ангелочек покидает добродушного мужчину, говоря ему с презрением: «Да ты вовсе не дьявол!»
Прикиньтесь же дьяволом, насколько это возможно, вы, желающий соблазнить ангела.
Добродетельному мужчине они не позволяют ничего. «Да за кого этот мужчина нас принимает? – говорят женщины; – не думает ли он, что у нас порядочности меньше, чем у него?» Но негодяю прощают всё: «А чего ещё можно ожидать от такого человека?»
Мужчина высоких принципов и строгих нравов может оказать влияние только на женщин, которых нет необходимости соблазнять; все остальные без исключения обожают негодяев.
С мужчинами всё наоборот, поэтому для них стыдливость – это сокровище женщины, а для неё – это первое и наиболее естественное орудие кокетничанья.
Один из самых выдающихся врачей и один из самых обаятельных учёных Лондона, доктор Эшбернер, рассказал мне в прошлом году об одном своём пациенте, который, покидая дом одной знатной дамы, получил от неё однажды странный комплимент: «Маркиза де***, взглянув мне прямо глаза, сказала: Мсье, вы не поцелуете меня вашим страшным взглядом; у вас глаза Сатаны». «Ну, и что, – ответил ему, улыбаясь, доктор, – вы, конечно, сразу же бросились ей на шею и крепко её обняли?». «Нет, нет. Я был совершенно потрясён этим неожиданным заявлением». «Ну что ж мой друг, не приходите к ней больше; вы сильно уронили себя в её глазах».
Существует пословица, что профессия палача передаётся от отца к сыну. Что? Разве у палачей есть дети? – Несомненно, так как им никогда не недостаёт женщин. У Марата была любовница, которая нежно его любила, его – страшного прокажённого; но это также был и страшный Марат, который заставлял содрогаться весь мир.
Можно сказать, что любовь, особенно у женщин, является настоящей галлюцинацией. За неимением иного бессмысленного мотива, она обуславливается нелепостью. Изменить Джоконде с уродиной. Какой ужас! О, да! Если это ужасно, то почему бы это не совершить? – Ведь это должно быть так приятно совершать время от времени маленькие ужасы.
Имея в виду это трансцендентальное сознание женщины, можно прибегнуть к другому приёму для привлечения её внимания, а именно: не обращать на неё внимания, или делать это так, чтобы уязвлять её самолюбие, относясь к ней как к ребёнку, и далеко отбрасывая мысль об ухаживании за ней. Тогда роли поменяются: – она сделает всё, чтобы искусить вас; она посвятит вас секреты, которые свято хранят женщины; она раскроет перед вами свою душу, говоря вам что-то наподобие этого: «Между нами, женщинами – как старый товарищ старому товарищу – я вас не боюсь – вы мужчина не для меня и т.д. и т.п.» Затем она будет следить за вашим взглядом и если она увидит его спокойным, равнодушным, то она выйдет из себя; она будет искать встречи с вами под любым предлогом, она будет задевать вас своими волосами, позволять расстегнуться своему пеньюару... При подобных обстоятельствах женщины иногда идут на крайние меры, но не из симпатии, а из любопытства, из-за нетерпения и раздражения.
Умелому магу не требуется никакого другого приворотного зелья, кроме вышеупомянутого; он также располагает лестными словами, магнетическими выдохами; лёгкими, но сладострастными прикосновениями с неким лицемерием, как если бы это было нечаянно. К отварам и зельям прибегают только старики, идиоты, уроды, импотенты; и верно, зачем ещё нужно зелье? Любой настоящий мужчина всегда имеет в своём распоряжении средства заставить в себя влюбиться, если он не пытается завладеть местом, которое уже занято. В высшей степени неуместно будет пытаться завоевать юную, вышедшую замуж по любви во время её медового месяца, или Клариссу, уже закалённую опытом с Ловеласом, который сделал её слишком несчастной, или горько оплакивающую ушедшую любовь.
Мы не будем здесь говорить о мерзостях чёрной магии, связанных с приворотными напитками; мы закончили с кухней Кандидии. Оды Горация расскажут нам, каким образом эта отвратительная римская колдунья готовила свои яды, а о жертвоприношениях и любовных заговорах можно почитать в Эглогах Феокрита и Вергилия, где в мельчайших подробностях описаны церемонии такого рода магических деяний. Мы не приводим здесь рассказы ни из гримуаров, ни из Маленького Альберта, которые любой может прочитать сам. Все эти разнообразные практики имеют отношение к магнетизму или к отравительной магии, и они либо наивны, либо преступны. Отвары, которые притупляют ум и помрачают разум, могут укрепить империю, уже завоёванную злой волей, и именно таким образом императрица Цезония, говорят, сумела вызвать к себе дикую любовь Калигулы. Синильная кислота является самым ужасным действующим началом таких отравлений мышления. Именно поэтому нужно опасаться всех дистиллятов с запахом миндаля, не допускать присутствия в своей спальне лавровишни и дурмана, миндального мыла и миндального молока, и вообще любых духо́в, в которых доминирует запах миндаля, в особенности, когда его воздействию на мозг спомоществует запах амбры [живицы].
Ослабить работу ума означает настолько же увеличить силы безумной страсти. Любовь, которую пытаются возбудить злодеи, о которых мы здесь ведём речь, поистине является помрачением и самым позорным из всех духовных рабств. Чем больше истощают раба, тем больше делают его неспособным освободиться, и в этом кроется истинный секрет апулеевой колдуньи и напитков Цирцеи.
Употребление табака, то ли нюхая, то ли куря, является опасным вспомогательным средством отупляющих отваров и отравлений разума. Никотин, как хорошо известно, является не менее сильным ядом, чем синильная кислота, и находится в большом количестве в табаке, как синильная кислота – в миндале.
Подавление одной воли другой зачастую меняет судьбы многих людей, и поэтому не только ради нас самих мы должны научиться следить за нашими отношениями и научиться отличать чистую атмосферу от нечистой, ибо истинные и наиболее опасные напитки невидимы; таковыми являются потоки жизненного лучистого света, которые, смешиваясь и обмениваясь, производят влечения и симпатии, места для сомнения чему не оставили магнетические эксперименты.
В истории Церкви говорится об одном ересиархе по имени Маркос, который заставлял сходить по себе с ума всех женщин, дыша на них; но его сила была разрушена одной смелой христианкой, которая первой дыхнула на него, промолвив: «Бог тебе судья!»
Кюре Гофриди, который был сожжён как колдун, якобы заставлял влюбляться в себя всех женщин, которых касалось его дыхание.
Слишком известный отец Жирар, иезуит, был обвинён некой мадемуазель Кадьер, его исповедницей, в том, что полностью лишал её способности рассуждения, дыша на неё. Это оправдание было ей просто необходимо для того, чтобы уменьшить нелепость и смехотворность своих обвинений против этого отца, вина которого, впрочем, так и не была доказана, но который, волей-неволей, действительно внушил постыдную страсть этой несчастной девушке.
«Один лекарь по имени Пуаро, – говорит дом Кальме в своём Трактате о привидениях, – добивался женитьбы с некой мадемуазель Рамфен, овдовевшей в шестнадцать лет. Не получив ответа на свои ухаживания, он для начала дал ей любовный напиток, что вызвало странные изменения в состоянии здоровья мадемуазель Рамфен. Вскоре с этой дамой стали происходить такие необыкновенные вещи, что её стали считать одержимой, а врачи, заявляя, что не понимают что с ней такое, посоветовали ей обратиться к экзорцистам.
После чего, по приказу г-на де Порселе, епископа Тульского, ей были назначены в качестве экзорцистов г-н Виарден, доктор богословия, государственный советник герцога лотарингского, один иезуит и один капуцин; но в ходе обрядов экзорцизма, почти весь клир Нанси: вышеупомянутый епископ, епископ Трипольский, викарий Страсбургский, г-н де Санси, бывший посол самого христианского короля в Константинополе, а также священник Оратуарский, Шарль Лотарингский, епископ Верденский и два специально присланных на помощь доктора из Сорбонны, часто отчитывали её на еврейском, греческом и латыни, а она всегда отвечала им надлежащим образом, она, которая с трудом могла читать на латыни.
Упоминается справка, выданная г-ом Николасом де Гарлеем, знатоком еврейского языка, который признаёт, что мадемуазель Ранфан действительно одержима, и она даже отвечала, читая только по его губам, так что он не произносил ни слова, и она дала много других доказательств своей одержимости. Г-ну Гарнье, доктору из Сорбонны, который также отдавал ей многочисленные приказы на еврейском, она также отвечала надлежащим образом, но на французском, говоря при этом, что пакт с дьяволом обязывает ее говорить на обычном языке. Демон добавил: «Разве недостаточно того, что я показываю тебе, что понимаю то, что ты говоришь?» Тот же г-н Гарньер, обращаясь к ней на греческом, не нарочно перепутал падежи. Одержимая, или скорее дьявол, ответил ему: «Ты ошибся». Доктор сказал ему на греческом: «Укажи мою ошибку». Дьявол ответил: «Удовольствуйся тем, что я указал тебе на ошибку; больше я тебе ничего не скажу». Доктор по-гречески сказал ему замолчать, он ему ответил: «Ты приказываешь мне молчать, я же не желаю молчать».
Этот замечательный пример истерии, дошедшей почти до экстаза и одержимости в результате употребления напитка, предписанного человеком, считавшегося колдуном, доказывает лучше любых слов то всемогущество воли и воображения, действующих друг на друга, и то странное ясновидение экстатичных и сомнамбул, когда они понимают речь, читая её по мыслям, а не по словам языка, которого они не знают. Я ни на мгновенье не ставлю под сомнение искренность свидетелей, названных домом Кальме; меня лишь удивляет, что такие серьёзные люди не заметили той трудности, что испытывал предполагаемый демон, чтобы ответить им на языке, незнакомом больной женщине. Если бы их собеседник действительно был бы тем, кого они понимают под демоном, то он не только понимал бы греческий, но также бы и разговаривал на греческом: одно стоит не больше другого для такого умного и такого злого духа.
Дом Кальме не останавливается на истории о мадемуазель Рамфен; он тут же продолжает перечисляет коварные вопросы и мало строгие приказы экзорцистов, и более или менее уместные ответы несчастной больной, по-прежнему пребывавшей в состоянии экстаза и сомнамбулизма. Этот добрый Отец не замедлил сделать те же блестящие выводы, к каким пришёл другой добрый г-н де Мирвилль. Происходящее было выше понимания участников, так что они были вынуждены заключить, что всё это происки дьявола. Прекрасный и научный вывод! Серьёзным во всей этой истории было то, что врач Пуаро предстал перед судом как колдун и, как всегда это бывало, признался под пыткой и был сожжён. Если он и в самом деле повредил рассудок этой женщины каким-нибудь приворотным зельем, то его следовало бы судить как отравителя, – это всё, что мы можем сказать по этому поводу.
Но самым страшным из всех приворотных зелий является мистический восторг от плохо понятого благочестия. Какие пороки когда-либо сравняются с кошмарами святого Антония и муками святой Терезы и святой Анджелы из Фолиньо? Эта последняя прикладывала раскалённое железо к своей бунтующей плоти и находила, что вещественный огонь был прохладой для её внутреннего пламени. Как отчаянно природа требовала у неё своё, но это только увеличивало её отвращение! Именно с мистицизма начиналось предполагаемое колдовство Магдалины Баван, мадемуазель де ля Пало и мадемуазель де ля Кадьер. Чрезмерный страх перед чем-либо почти всегда делает это неизбежным. Следуя двумя дугами одного круга прибывают и встречаются в одной точке. Николас Ремижи, уголовный судья Лотарингии, приговоривший восемьсот женщин к сожжению живьём по обвинению в колдовстве, видел магию во всём. Это была его «идея фикс», его безумие. Ему хотелось затеять крестовый поход против колдуний, которыми, по его мнению, Европа просто кишела; когда никто не прислушался к его уверениям, что почти каждый человек на земле виновен в занятиях магией, он пришёл в отчаяние и кончил тем, что сам признал себя колдуном и был сожжён на костре.
Чтобы оградить себя от злых влияний, первым условием является защита воображения от экзальтации. Все, кто склонен к экзальтации, являются более или менее сумасшедшими, а маньяк является вечным рабом своей мании. Поэтому будьте выше детских страхов и неясных желаний; верьте в премудрость и будьте уверены, что эта премудрость, для познания которой у вас есть только одно орудие – ум, не желает наставлять сети для вашего ума или вашего разума. Вы видите вокруг себя следствия, пропорциональные причинам; вы видите, что причины в области человека управляются и изменяются умом; вы видите, в целом, что добрый человек сильнее и более уважаем, чем злой; так зачем же допускаете в бесконечном безмерное безрассудство, если в конечном есть разум? Истина ни от кого не прячется. Бог виден в своих трудах, и Он совершенно не требует от существ того, что противоречит законам его природы, автором которых он сам является. Вера – это доверие; так имейте же доверие, не людям, которые злословят разум, ибо таковые либо дураки, либо мошенники, но вечному разуму, который является божественным Словом, этому истинному свету, преподнесённому подобно солнцу интуиции каждого человеческого существа, приходящего в этот мир.
Если вы верите в абсолютный разум, и если больше всего вы желаете истины и справедливости, то вам никого не должно боятся и вы будете любить только тех, кто достоин любви. Ваш естественный свет будет инстинктивно отталкивать таковой злых людей, ибо он будет подвластен вашей воле. Таким образом, даже в том случае, если вам подсунут ядовитые субстанции, они не повредят ваш ум. Они могут причинить вам болезнь, но они никогда не сделают вас преступником.
Что делает женщин истеричными, так это их разнеженное и лицемерное образование. Если бы они больше упражнялись, если бы их обучали жизни открыто и свободно, то они были бы менее капризны, менее тщеславны, менее несерьёзны и, как следствие, менее доступны дурным соблазнам. Слабости всегда симпатичен порок, ибо порок – это слабость, принявшая вид силы. Безумие боится разума и больше всего обожает преувеличения лжи. Так излечите же сперва свой больной ум. Причина всех чар, яд всех зелий, сила всех колдунов – в нём.
Что касается наркотиков и других ядов, которые могут быть вам предписаны, то это дело врачей и юристов; но мы не думаем, что подобные безобразия широко применяться в наши дни. Теперь Ловеласы овладевают Клариссами исключительно при помощи хороших манер, и приворотные зелья, как и похищения людьми в масках и содержание в подземельях, сошли даже со страниц наших романов. Нужно отдать их в исповедальню кающихся или в руины замка Удольф.