К чему колдуны и чернокнижники стремились, прежде всего, в своих вызываниях нечистого духа, так это к обретению той магнетической силы, которая является уделом истинного мастера, и которой они хотели завладеть лишь для того, чтобы постыдно ею злоупотреблять.
Безумие колдунов было злым безумием – одной из их первоочередных целей было приобретение способности насылать порчу или же пагубные влияния.
Мы уже сказали в нашем «Догмате», что мы думаем о насылании порчи, и насколько эта сила кажется нам опасной и реальной. Истинный маг насылает порчу не церемониалом, а одним лишь осуждением тех, кого он осуждает и кого считает необходимым наказать; он насылает порчу даже своим прощением тех, кто причинил ему зло, и враги посвящённых никогда не остаются долгое время безнаказанными за свои несправедливые поступки. Мы сами много раз были свидетелями действия этого неумолимого закона. Плачи мучеников всегда погибали жалким образом, а мастера – это мученики разума; само Провидение, кажется, презирает тех, кто презирает их, и несёт смерть тем, кто старается мешать им жить. Легенда о Вечном Жиде – вот народное поэтическое понимание этого аркана. Один народ отправил одного мудреца на мучительную казнь; он сказал ему: «Иди себе!» когда он жаждал хотя бы минуты отдыха. И вот! Этот народ постигло такое же проклятье, он весь стал гоним, и на протяжении веков ему кричали: «Иди себе! Иди себе!» так что он не находил ни жалости, ни покоя.
У одного учёного была жена, которую, в порывах своей нежности, он любил страстно и безумно, и он слепо доверял этой женщине, и полагался на неё во всём. Но, несмотря на свою красоту и ум, эта женщина стала завидовать превосходству своего супруга, и возненавидела его. Некоторое время спустя она его бросила, опозорив себя связью со старым, уродливым, глупым и аморальным человеком. Это было её первое наказания, но её страдания этим не ограничились. Наш учёный вынес ей приговор лишь одним предложением: «Я отниму у тебя твою красоту и ум». Через год её знакомые уже не узнавали её; полнота обезобразила её тело; её новые страсти отразились на её лице уродством. Три года спустя она стала настоящей уродиной...; прошло ещё семь лет, и она стала безумной. Это произошло в наше время, и мы знали их обоих.
Приговоры магов подобны заключениям опытных врачей, – вот почему их решения не опротестовывают, когда они выносят приговор против виновного. Им не нужны ни церемонии, ни вызывания духов; им лишь достаточно воздержаться от употребления пищи за одним столом с таким приговорённым, и даже если придётся-таки сесть за один с ним стол, то они не должны ни принимать от него, ни подавать ему соль.
Порча колдунов – другого рода, и её можно сравнить с настоящим отравлением потока астрального света. Они возбуждают свою волю церемониями до такой степени, при которой она делается ядовитой на расстоянии; но, как мы уже заметили в нашем «Догмате», очень часто именно они первыми гибнут от запущенного ими адского механизма.
Давайте же изобличим здесь некоторые из их преступных операций.
Итак, они добывают либо волосы, либо одежды человека, которого они хотят проклясть; затем они выбирают какое-нибудь животное, которое, в их глазах, будет символом этого человека; с помощью этих волос или одежд они устанавливают магнетическую связь между ним и животным; они дают ему его имя, а затем убивают его одним ударом магического ножа, вскрывают ему грудь, вырывают его сердце, заворачивают это пульсирующее сердце в намагнетизированные предметы, и в течение трёх дней ежечасно они вонзают в это сердце гвозди, раскалённые булавки или длинные шипы, произнося проклятия в адрес околдовываемого. Они убеждены, и зачастую справедливо, что жертва их гнусных действий испытывает такие муки, как если бы ей в сердце и в самом деле вонзали эти иголки. Она начинает чахнуть, и по прошествии определённого времени она умирает от неизвестной болезни.
Другой способ наведения порчи, практикуемый в деревнях, сводится к освящению зловонными курениями сатурна гвоздей для этих ненавистных деяний, и вызыванию злых духов; затем нужно следовать за человеком, которого хотят замучить, и крест-накрест вбивать гвозди в каждый его след, который смогут обнаружить на земле или на песке.
Другой способ, более мерзкий, практикуется так: Выбирается толстая жаба, и над нею совершают обряд крещения, нарекая её именем и фамилией человека, которого хотят проклясть; затем её заставляют проглотить освящённую облатку, над которой были произнесены формулы проклятий; затем её заворачивают в намагнетизированные предметы, перевязывают волосами жертвы, на которые оператор предварительно плюнул, и всё это закапывают либо под порог дома околдовываемого, либо в том месте, где он ежедневно проходит. Стихийный дух этой жабы станет в его снах упырём или вурдалаком, если только тот не знает, как прогнать его обратно к колдуну.
Далее следует наведение порчи с помощью восковых фигурок. Чернокнижники средневековья, желая святотатством угодить тому, кого они считали своим хозяином, примешивали к этому воску елей для крещения и пепел сожжённых освящённых облаток. Всегда находились священники отступники, чтобы предоставить им сокровища Церкви. Из проклятого воска лепили фигурку, похожую насколько это возможно на того, на кого хотят наслать порчу; эту фигурку одевали в одежды, похожие на его одежды; совершали над ней церковные таинства, которые он сам принимал; затем, над головой этой фигурки произносили все проклятия, которые выражали ненависть колдуна, и ежедневно эту проклятую фигуру подвергали воображаемым пыткам, чтобы в силу закона симпатии заставить страдать человека, образ которого представляла собой эта фигурка.
Этот способ наведения порчи становится надёжнее, если удаётся раздобыть волосы, кровь и, в особенности, зуб предполагаемого человека. Вот откуда родилось выражение: «У вас зуб на меня».
Также порчу насылают взглядом, и это то, что в Италии называют jettatura – сглазом – или «дурным глазом». Во время наших гражданских распрей, один лавочник имел несчастье донести на одного из своих соседей. Этот сосед, отсидев некоторое время, был отпущен на свободу, но его положение было утрачено. Вся его месть заключалась в том, что он два раза в день проходил возле лавки своего доносчика, пристально смотрел на него, приветствовал и проходил мимо. Спустя некоторое время, этот лавочник, не в силах более выносить наказание этим взглядом, продал всё своё имущество за бесценок и сменил место жительства, не оставив адреса; одним словом, он разорился.
Угроза – это настоящая порча, потому что она очень сильно действует на воображение, в особенности, если это воображение легко верит в оккультную и неограниченную силу. Ужасная угроза ада – эта порча человечества, длящаяся многие века – породила больше кошмаров, больше неведомых болезней, больше безумств, чем все пороки и все извращения вместе взятые. Вот что изображали герметические художники средневековья этими невиданными и неслыханными химерами, которыми они украшали врата их базилик.
Но наведение порчи угрозой вызывает совершенно противоположное намерениям оператора действие, когда эта угроза явно пустая, когда она вызывает справедливое негодование того, на кого она обращена, и вызывает, как следствие, его сопротивление, наконец, когда она смешна, в силу своей ярости.
Приверженцы ада – вот кто опорочили небо. Скажите разумному человеку, что равновесие – это закон движения и жизни, и что духовное равновесие, – свобода, – покоится на вечном и нерушимом различии между истиной и ложью, между добром и злом; скажите ему, что, будучи наделён свободной волей, он должен либо своими делами проложить себе дорогу в царство истины и добра, либо вечно, подобно камню Сизифа, скатываться в хаос лжи и зла; если он поймёт этот догмат и, если вы назовёте истину и добро небом, а ложь и зло адом, тогда он поверит в ваше небо и в ваш ад, над которыми спокойно пребывает божественный идеал, совершенный и недосягаемый ни для гнева, ни для оскорбления, потому что он поймёт, что если ад, в принципе, так же вечен как и свобода, то он не может быть не чем иным, как проходящим мучением душ, потому что это – искупление, а идея искупления необходимо предполагает идею исправления и разрушения зла.
Это сказано не с догматическими намерениями, которые не могут быть нашим побуждением, но чтобы указать на разумное и духовное средство от порчи сознания ужасами загробной жизни. Скажем же о способах, которыми можно избежать пагубных влияний человеческого гнева.
Самый первый – быть благоразумным и справедливым, и никогда не впадать и не оправдывать гнев. Особенно же следует боятся праведного гнева. Поэтому поспешите признать и искупить свою вину. Если же гнев останется и после этого, то тогда, несомненно, он проистекает от страсти; поэтому постарайтесь выяснить, что это за страсть, а когда выясните, крепко прилепитесь к магнетическим токам противостоящей ей добродетели. Тогда, никакая порча не возымеет над вами власти.
Если вы сносили одежду, то тщательно выстирайте её, прежде чем отдать кому-то, или сожгите; никогда не надевайте одежду, принадлежавшую неизвестному вам человеку, предварительно не очистив её водой, серой и благовониями, такими как камфара, ладан, амбра и т.п.
Мощным способом защиты от порчи является отсутствие страха перед нею: – порча сродни заразной болезни. Во времена эпидемий первыми заболевают те, кто больше всех боятся заболеть. Способ не боятся зла – это не думать о нём, и я советую с великим равнодушием, поскольку подобный совет я даю в книге по магии, автором которой я являюсь, так вот, я настоятельно советую людям нервным, слабым, глупым, вялым, безвольным – никогда не открывать никакую книгу по магии, и закрыть эту, если таковые её открыли, никогда не слушать тех, кто говорит об оккультных науках, насмехаться над ними, никогда им не верить и в ус не дуть, как сказал великий маг-эпикуреец – знаменитый приходской священник из Мейдона.
Те, кто из среды мудрецов, и нам пришло время заняться ими после того, как мы удостоили нашим вниманием дураков, так вот, что касается мудрецов, то они не боятся никакой порчи, кроме порчи, приносимой успехом; но так как они являются священниками и врачами, то к ним могут обратиться за исцелением от порчи и вот как они должны действовать:
Они должны убедить околдованного сделать какое-нибудь добро тому, кто наслал на них порчу; оказать ему какую-нибудь услугу, от которой тот не сможет отказаться, и постараться, прямо или косвенно, причастить его солью.
Человек, который верит, что на него наслали порчу через проклятье и погребение жабы, должен носить с собой живую жабу в роговой коробочке.
В случае порчи через пронзённое сердце, больному следует дать съесть сердце ягнёнка, приправленного шалфеем и вербеной, и дать ему носить талисман Венеры или Луны в мешочке, наполненном камфарой и солью.
В случае порчи через восковую фигурку, нужно сделать более точную фигурку, нарядить её вещи околдованного, которые тот может дать, обвязать ей шею семью талисманами, положить её на середину большого пантакля, изображающего пентаграмму и нежно натирать её каждый день смесью елея и миро, после того, как будет прочитано Заклинание Четырёх, дабы отвратить влияние стихийных духов. По прошествии семи дней фигурка должна быть сожжена в освящённом огне, и можно быть уверенным, что фигурка, изготовленная колдуном, в тот же миг потеряет всю свою силу.
Мы уже говорили о симпатической медицине Парацельса, который прикладывал лекарства к сделанной из воска фигурке больного и манипулировал над кровью, вытекшей из ран, с целью излечения самих этих ран. Эта система позволяла ему применять самые сильные средства, главными из которых были сулема [хлорид ртути] и витриоль [серная кислота или её соли]. Мы считаем, что гомеопатия – это отголосок теорий Парацельса и возврат к его хитроумным практикам. Но мы вернёмся к этому предмету в трактате, специально для этого предназначенном, который будет посвящён исключительно оккультной медицине.
Обеты родителей, связанные с будущим их детей, являются порчей, которую не слишком-то осуждают: например, дети, родители которых дали обет одевать их во всё белое (на честь Богоматери), почти никогда ни в чём не преуспевают; те, которых вынуждают к целибату, как правило, впадают в разврат, или отчаянье и безумие. Человеку не позволено насиловать судьбу и уж тем более накладывать ограничения на законное пользование свободой.
Мы добавим здесь, в качестве приложения к этой главе, несколько слов о мандрагорах и андроидах, которые многие маги смешивают с восковыми фигурками, употребляемыми для наведения порчи.
Природная мандрагора – это мочковатый корень; взятый целиком, он более или менее походит на фигуру мужчины или на его детородный орган. Этот корень оказывает лёгкое наркотическое действие, и древние приписывали ему возбуждающее действие, что заставляло фессалийских колдуний разыскивать его с целью приготовления приворотных зелий.
Является ли этот корень, как предполагает одно магическое течение в мистицизме, пуповинным последом нашего земляного происхождения? Мы не осмелимся утверждать это всерьёз. Однако нет сомнений, что человек вышел из праха земного, и поэтому, изначально, он должен был образоваться из него в виде корня. Аналогии природы неизбежно требуют принять это положение, хотя бы как возможность. Итак, первые люди были семьёй огромных мандрагор, обладающих чувствами, которых оживило солнце, и которые уже сами отделились от земли, что совсем не исключает, но, наоборот, даже подтверждает, самым положительным образом, творящую волю и провиденческое содействие первопричины, которую мы имеем основания называть Богом.
Некоторые древние алхимики, на которых эта идея произвела большое впечатление, возмечтали о выращивании мандрагоры, и попытались искусственно воспроизвести ил, достаточно плодородный, и солнце, достаточно активное, для того чтобы вновь очеловечить этот корень, и таким образом создавать людей, не прибегая к услугам женщин.
Другие, которые усматривали в человечестве синтез животных, оставили надежду оживить мандрагору; но они занимались чудовищными спариваниями, и они помещали человеческое семя в животную землю, производя не что иное, как срамные преступления и бесплодных чудовищ.
Третий способ создания андроида заключался в использовании гальванического механизма. Альберту Великому приписывают создание одного из таких почти разумных роботов, и добавляют, что св. Фома [Аквинский] разбил его одним ударом палки, потому что он смущал его своими ответами. Эта история является аллегорией. Андроид Альберта Великого – это аристотелевская теология первой схоластики, которая была разбита «Суммой Теологии» св. Фомы, – этим смелым новатором, который первым заменил божественный произвол абсолютным законом разума, осмелившись сформулировать аксиому, которую мы не боимся повторять вновь и вновь, поскольку она исходит от такого учителя: «Нечто справедливо не потому, что этого хочет Бог, но Бог хочет этого потому, что это справедливо.»
Настоящим андроидом, серьёзным андроидом древних была одна тайна, которую они скрывали от всех взглядов, и Месмер был первым, кто осмелился раскрыть её в наши дни: – это проекция воли мага в другое тело, организованное и обслуживаемое стихийным духом; говоря более современным и понятным языком – это был магнетический предмет.