«Ритуал Высшей Магии» (Элифас Леви, пер. И. Харун) — Аркан XIII

Глава 13
НЕКРОМАНТИЯ

Мы решительно высказали наше мнение или, скорее, наше убеждение о возможности воскрешения в определённых случаях; остаётся завершить откровение этого аркана и продемонстрировать его на практике.

Смерть – это призрак невежества; она не существует; всё в природе живое, и потому-то и живо, что находится в движении и непрестанно изменяет формы.

Старость – начало возрождения; это труд возобновляющейся жизни, и тайна того, что мы именуем смертью, изображалась древними тем источником молодости, куда входят дряхлыми, а выходят молодыми.

Тело – это одеяние души. Когда это одеяние полностью изнашивается или сильно и непоправимо рвётся, она его сбрасывает и больше не одевает. Но когда, в результате какого-то несчастного случая, это одеяние сбрасывается, не будучи ни изношенным, ни испорченным, то она может, в определённых случаях, вновь в него облачиться либо посредством собственных усилий, либо при содействии другой воли, более сильной и более активной, чем своя.

Смерть не является ни концом жизни, ни началом бессмертия; это преображение и продолжение жизни.

Итак, преображение – это всегда развитие; немногие из тех умерших, которые таковыми кажутся, согласились бы вернуться к жизни, т.е. одеть одежду, которую только что сбросили. Именно это делает воскрешение одним из самых трудных дел высшего посвящения. И поэтому его успех никогда не бывает безусловным, и почти всегда должен рассматриваться как случайный и неожиданный. Чтобы воскресить умершего, необходимо внезапно и энергично привлечь могущественнейшие цепи притяжения, которые смогут связать покойного с формой, которую он только что покинул. Таким образом, необходимо заблаговременно выяснить, что это за цепь; затем овладеть ею, затем произвести усилие воли, достаточно мощное, чтобы мгновенно и с непреодолимой силой её привлечь.

Все это, как мы сказали, чрезвычайно трудно выполнить, но нет ничего, что было бы абсолютно невозможным. Предрассудки материалистической науки в наши дни не допускают воскрешения в природе; есть склонность объяснять все явления такого рода летаргией более или менее продолжительной и сопряжённой с симптомами смерти. Если бы Лазарь вновь воскрес перед нашими докторами, они описали бы в своих отчётах для официальных академий странный случай летаргии, сопровождаемой видимыми признаками начала гниения и сильным трупным запахом; они дали бы этому исключительному случаю название, и этим всё бы закончилось.

Мы никого не хотим оскорбить, и, если из уважения к орденоносцам, которые представляют официальную науку, потребуется назвать наши теории воскрешения искусством лечения исключительных и безнадёжных случаев летаргии, ну что ж, ничто нам не помешает, я на это надеюсь, пойти ради них на эту уступку.

Но если когда-нибудь воскрешение имело место в мире, то неоспоримым является то, что воскрешение возможно. Итак, конституционные органы защищают религию, а религия решительно утверждает факт воскрешений, следовательно, воскрешения возможны. Трудно выйти из этого.

Сказать, что они возможны вне законов природы и посредством воздействия, противоречащего всеобщей гармонии, значит утверждать, что дух беспорядка, тьмы и смерти может быть верховным судьёй жизни. Не будем спорить с поклонниками дьявола и продолжим.

Но не только религия свидетельствует о случаях воскрешения; мы сами собрали много их примеров. Случай, который поразил воображение художника Греуза, был воспроизведён им на одной из его самых замечательных картин: недостойный сын, находясь у смертного ложа своего отца, похищает и разрывает завещание, неблагоприятное для него; отец оживает, вскакивает, проклинает своего сына, затем ложится и умирает второй раз. Аналогичный случай, совсем недавний был засвидетельствован нам очевидцами: один человек, предав доверие своего друга, который только что умер, забирает и рвёт доверительное письмо, им подписанное; при этом умерший воскрес и ещё какое-то время жил ради того, чтобы защитить права своих наследников, которых мнимый друг намеревался обмануть; виновный сошёл с ума, а воскресший из сострадания назначил ему пенсию.

Когда Спаситель воскресил дочь Иаира, Он вошёл лишь с тремя ближайшими учениками; Он удаляет вопиющих и плачущих, говоря им: «девица не умерла, но спит». Затем в присутствии только отца, матери и трёх учеников, т.е. в совершенном кругу веры и желания, Он берёт руку девушки, резко её поднимает и говорит ей: «девица, тебе говорю, встань.» Девушка, чья нерешительная душа, несомненно, блуждала возле своего тела, о чрезвычайной молодости и красоте которого она возможно сожалела, удивлённая тембром этого голоса, который её отец и мать слушали на коленях с дрожью надежды, вошла в своё тело, открыла глаза, встала, и Господь сразу же приказал дать ей поесть, чтобы жизненные функции возобновили цикл усвоения и восстановления.

История Елисея, воскрешающего сына Сонамитянки, и святого Павла, воскрешающего Евтиха, – факты того же порядка; воскрешение Тавифы святым Петром, рассказанное с такою простотой в Деяниях Апостолов, также является историей, подлинность которой нельзя разумно отрицать. Аполлоний Тианский также, кажется, совершал подобные чудеса. Да и мы сами были свидетелем событий, которые стоят в аналогии к вышеупомянутым, но дух времени, в котором нам доводиться жить, накладывает на этот предмет самую сдержанную осторожность, так как чудотворцам в наши дни оказывают достаточно посредственный приём в порядочном обществе, что, впрочем, не мешает Земле вращаться, а Галилею быть великим человеком.

Воскрешение мёртвого является высшим проявлением магнетизма, ибо для его выполнения нужно задействовать некое симпатическое всемогущество. Это возможно в случае смерти от кровоизлияния, удушья, истощения или истерии.

Евтих, который был воскрешён святым Павлом после того, как упал с третьего этажа, несомненно не получил никаких внутренних повреждений, и несомненно скончался либо от удушья, причинённого движением воздуха во время падения, либо от страха. В подобном случае тот, кто чувствует в себе силу и веру, необходимые для выполнения подобного дела, должен, подобно апостолам, практиковать дыхание рот в рот, одновременно растирая конечности, чтобы их разогреть. Если бы здесь речь шла просто о том, что невежды называют чудом, то Елисею и святому Павлу достаточно было бы просто воззвать к имени Господа или Христа, а не применять процедуры, которые, в данном случае, были одинаковыми.

Иногда достаточно взять человека за руку и быстро его поднять, обращаясь к нему сильным голосом. Эта процедура, обычно применяемая при обмороках, может возыметь влияние даже на мёртвого, если магнетизёр, выполняющий её, наделён могущественным симпатическим словом, и владеет тем, что называется выразительностью голоса. Также требуется, чтобы он был нежно любим или уважаем человеком, над которым ему предстоит произвести действие, и чтобы он делал своё дело великим порывом веры и воли, которые не всегда находятся в нас самих в первые минуты великого горя.

То, что вульгарно называется некромантией, не имеет ничего общего с воскрешением и, по меньшей мере, очень сомнительно, что в операциях, относящихся к этому применению магической силы, человек в действительности ставит себя в связь с душами мёртвых, которых вызывает. Существуют два вида некромантии: некромантия света и некромантия тьмы, вызывание молитвой, пантаклем и благовониями; и вызывание кровью, проклятиями и святотатствами. Мы практиковали только первый, и никому не советуем предаваться второму.

Это правда, что образы умерших являются намагнетизированным людям, вызывающих их; правда и то, что они никогда не раскрывают им ни одной из тайн потусторонней жизни. Их видят такими, какими они ещё остаются в памяти тех, кто их знал, такими, какими их отражения оставили, несомненно, их запечатлёнными в астральном свете. Если вызванные призраки отвечают на обращённые к ним вопросы, то это неизменно происходит при помощи знаков или посредством внутренних и воображаемых впечатлений, но никогда с помощью голоса, который физически воздействует на уши. Да это и объяснимо – как может говорить тень? каким орудием заставила бы она колебаться воздух, потрясая его таким образом, чтобы сделать различимыми звуки?

Однако, в то же время подвергаются электрическим ударам от прикасания к приведениям, и эти прикосновения, кажется, иногда производятся рукой самого призрака; но это явление чисто внутреннее, и единственной своей причиною должно иметь силу воображения и локальные воздействия оккультной силы, которую мы называем астральным светом. Доказательством этого является то, что духи, или же так называемые призраки, и в самом деле иногда прикасаются к нам, но мы не можем прикоснуться к ним и это одно из самых пугающих обстоятельств, связанных с привидениями, ибо эти видения временами настолько реальны по своему внешнему виду, что мы не можем без волнения чувствовать, что рука проходит сквозь то, что нам кажется плотным телом, совершенно ничего не осязая.

Мы прочли у церковных историков, что Спиридон, епископ Тримифунтский, которого впоследствии почитали как святого, вызвал дух своей дочери Ирины, чтобы узнать у неё о местонахождение спрятанных денег, которые она взяла на хранение у одного коммивояжёра. Для Сведенборга было привычкой общение с так называемыми умершими, чьи образы являлись ему в астральном свете. Мы знаем много лиц, заслуживающих доверия, которые уверяли нас, что их годами посещали умершие, которые были им дороги. Известный атеист Сильван Марешаль явился своей вдове и одной из её подруг, чтобы сообщить им о 1500 франках золотом, которые он спрятал в секретном выдвижном ящике. Этот забавный случай был рассказан нам одним старым другом семьи.

Вызывания всегда должны быть мотивированны и иметь достойную цель; иначе это будут операции тьмы и безумия, крайне опасные для здоровья и рассудка. Вызывание духов из чистого любопытства и ради того, чтобы что-то увидеть – это заранее напрасно себя утомить. Высшие науки не допускают ни сомнений, ни ребячества.

Достойным мотивом вызывания может быть либо любовь, либо знание.

Вызывания любви требуют меньше приспособлений и являются во всех смыслах легче. Вот как следует здесь действовать:

Первым делом мы должны тщательно собрать все воспоминания о том или о той, кого желаем увидеть; собрать предметы, которыми он пользовался, и которые несут на себе его отпечаток; и подготовить либо комнату, в которой находился этот человек при жизни, или похожее место, в котором надо поставить его портрет, прикрытый белой тканью, среди цветов, которые этот человек любил и которые надо обновлять ежедневно.

Затем нужно выбрать определённую дату, день года, который является либо его днём рождения, либо особенно радостным днём для нас и него, днём, о котором его душа, как мы думаем, не может утратить воспоминаний, каковой бы радостной она ни была в другое время; именно такой день нужно выбрать для вызывания, к которому нужно готовиться на протяжении четырнадцати [видимо опечатка, сорока́?] дней.

На это время следует блюсти себя от того, чтобы не дать никому тех свидетельств любви, которые усопший или усопшая вправе ждать от нас; нужно строго соблюдать целомудрие, жить в уединении и иметь лишь один скромный завтрак и одну лёгкую закуску в день.

Каждый вечер в один и тот же час нужно закрываться в комнате, посвящённой памяти оплакиваемого человека, пользуясь только одним источником тусклого света, такого как похоронная лампадка или свеча; этот источник света располагают позади себя, и открывают портрет вызываемого, в присутствии которого нужно оставаться в молчании на протяжении часа; затем комнату окуривают небольшим количеством ладана и выходят из неё спиной вперёд.

В назначенный для вызываний день нужно одеться, с самого утра, как на праздник; ни с кем не здороваться первым; завтрак должен состоять только из хлеба, вина и овощей или фруктов; скатерть должна быть белой; необходимо также положить два покрывала и преломить кусок хлеба, который должен быть положен целиком; также наливают несколько капель вина в стакан того человека, которого желают вызвать. Эта еда должна быть съедена в молчании в комнате вызываний в присутствии покрытого портрета; затем убирают всё, что служит для этого, кроме стакана умершего и его порции хлеба, которые должны оставаться перед его портретом.

Вечером, в час обычных визитов, в молчании отправляются в комнату; там разжигают яркий огонь из кипарисовых дров и семь раз бросают в него ладан, произнося имя человека, которого желают увидеть; затем гасят светильник, а огонь оставляют потухнуть самому. В этот день портрет не должен открываться.

Когда пламя погаснет, на угли снова кладут ладан, и обращаются к Богу в соответствии с правилами той религии, к которой принадлежал умерший и согласно тем представлениям, которые он имел о Боге.

Совершая такую молитву, нужно идентифицировать себя с вызываемым человеком, говорить, как он говорил, верить в то, во что он верил; затем, после пятнадцатиминутного молчания, обратиться к нему, как если бы он присутствовал, с любовью и верой, умоляя его появиться перед нами; возобновите мысленно эту молитву и, закрыв своё лицо обеими руками, трижды и громко позовите этого человека; ждите на коленях с закрытыми или прикрытыми глазами в течение нескольких минут, мысленно с ним разговаривая; после чего снова трижды позовите его ласковым и страстным голосом, и медленно откройте глаза. Если ничего не увидите, те же действия следует повторить в следующем году и так до трёх раз. Нет сомнений, что по крайней мере на третий раз желанное привидение явится, и чем позже оно явится, тем более видимым и реалистичным оно будет.

Вызывания науки и знания совершаются с более торжественными церемониями. Если это касается известной личности, нужно размышлять в течение двадцати одного дня о её жизни и писаниях, создать у себя конкретное представление об этой личности, о её внешности и голосе; беседовать с ним мысленно, представляя себе его ответы, носить с собой и его портрет или, по крайней мере, его имя, в течение двадцати одного дня необходимо придерживаться вегетарианской диеты и соблюдать строгий пост на протяжении последних семи дней; затем оборудовать магическую часовню, как мы описали в тринадцатой главе нашего «Догмата». Часовня должна быть полностью закрытой; но, если должно действовать днём, то можно оставить узкий проём с той стороны, где будет светить солнце в час вызывания, и перед этим отверстием расположить треугольную призму, затем, перед этой призмой положить кристаллический шар, наполненный водой. Если до́лжно действовать ночью, магический светильник располагается таким образом, чтобы его единственный луч падал на дым алтаря. Цель этих приготовлений – предоставить магическому действующему началу элементы телесной внешности и облегчить, насколько это возможно, напряжение воображения, которое не может быть усилено без опасности впасть в полную иллюзию сновидений. Легко можно понять, что луч солнечного света или светильника, причудливо преломляющийся в клубах дыма, не может никоим образом создать совершенный образ. Жаровня, в которой горит священный огонь, должна находиться в центре часовни, а алтарь с благовониями рядом с ней. Оператор должен повернуться на восток для молитвы, и на запад – для вызывания; он должен быть один или с двумя помощниками, которые должны хранить самое строгое молчание; на нём должно быть магическое одеяние, которое мы описали в седьмой главе, а голова должна быть увенчана вербеной и золотом. Перед операцией он должен омыться, и вся исподняя одежда должна быть целой и безупречно чистой.

Начинают молитвой, соответствующей гению духа, которого желают вызвать, и которая была бы одобрена им самим, если бы он ещё жил. Так например, невозможно вызвать Вольтера, читая молитвы в стиле Святой Бригитты. В случае великих людей древности следует читать гимны Клеанта или Орфея, с клятвой, заканчивающей «Золотые стихи» Пифагора. Когда мы вызывали Аполлония [Тианского], мы использовали в качестве ритуала философскую магию Патриция, содержащую догматы Зороастра и труды Гермеса Трисмегиста. Мы вслух читали «Нуктемерон» Аполлония по-гречески и прибавляли следующее заклинание:

Для вызывания духов [мёртвых], принадлежащих религиям, вышедшим из иудаизма, нежно произносить каббалистическое воззвание Соломона, либо на древнееврейском языке, либо на любом другом языке, с которым, насколько известно, вызываемый дух был знаком:

Прежде всего, при заклинаниях, необходимо хорошо помнить, что имена Сатаны, Вельзевула, Адрамелека и других означают не духовные единицы, а легионы нечистых духов. «Имя нам легион, – говорит в Евангелии дух тьмы, – потому что нас много». В аду, царстве анархии, закон устанавливает количество, и прогресс там движется вспять, т.е. самый первый в сатанинском развитии, следовательно, самый деградировавший, является наименее разумным и наиболее слабым. Таким образом, фатальный закон ведёт демонов вниз, когда они верят в то, что поднимаются вверх. Так что те, которые называются князьями, являются самыми немощными и самыми жалкими из всех. Что же касается орды порочных духов, они дрожат перед неизвестным, невидимым, непонятным, капризным и безжалостным князем, который никогда не объясняет свои законы, и чья рука всегда наготове, чтобы наказать того, кто оказался не в состоянии его понять. Они дают этому призраку имена Ваал, Юпитер и другие, ещё более почтенные, которые не произносят в аду без того, чтобы не осквернить их; но этот призрак – это только тень и воспоминание Бога, обезображенные преднамеренной порочностью и сохраняющиеся в их воображении, как месть правде и угрызения истине.

Когда вызываемый дух света появляется с печальным или раздосадованным лицом, ему нужно предложить душевную жертву, т.е. быть готовым внутренне отречься от всего, что может его оскорбить; затем, перед тем, как покинуть часовню, нужно отпустить его, говоря: «Мир с тобою! Я не хотел тебя потревожить, и ты не мучь меня; я буду трудиться, чтобы переделать в себе всё то, что тебя оскорбляет; я молюсь и буду ещё молиться, с тобой и за тебя; молись и ты вместе со мною и за меня, и возвращайся в свой великий сон в ожидании того дня, когда мы сможем проснуться вместе. Храни молчание и прощай!»

Мы не закончим эту главу без того, чтобы не привести некоторые подробности церемоний чёрной некромантии для удовлетворения любопытных. У многих древних авторов можно найти описание того, как её практиковали колдуны из Фессалии и канидии из Рима. Выкапывалась яма, у которой они перерезали глотку чёрной овце; затем с помощью магического меча удалялись блохи и личинки, которые, предполагалось, присутствовали, и спешили пить кровь; призывалась тройственная Геката и боги преисподней, и трижды призывалась тень, чьё появление было желаемо.

В средние века некроманты оскверняли могилы, приготовляли приворотные зелья и мази из жира и крови трупов; они добавляли туда аконит, белладонну и ядовитые грибы; затем они проваривали и снимали пенку с этой жуткой смеси на огне, разожжённом из человеческих костей и распятий, украденных из церквей; они добавляли туда пыль высушенных жаб и пепел из освящённых просфор; затем они намазывали себе виски, руки и грудь этой адской мазью, чертили дьявольские пантакли, вызывали мёртвых под виселицами или на заброшенных кладбищах. Их завывания были слышны далеко, и запоздалым путникам казалось, что полчища призраков поднимаются из могил; даже деревья принимали в их глазах причудливые формы, вселяющие страх; в чащах мелькали огненные глаза, и болотные жабы, казалось, повторяли хриплым голосом таинственные слова шабаша.

Целью процедур чёрной магии было расстроить рассудок и привести все возбуждения горячки, которые воодушевляли на великие преступления. Гримуары, однажды собранные и сожжённые властями везде, где их встречали, безусловно не были невинными книгами. Святотатство, убийство и воровство указывались или подразумевались, как средства реализации почти во всех этих работах. Так, в «Великом Гримуаре» и в его более недавней подделке «Красном Драконе» содержится рецепт под названием «Состав Смерти или Философский Камень». Это бульон из азотной кислоты, меди, мышьяка и патины. Там приводятся также некромантические действия, которые заключаются в разрывании ногтями могил, доставании из них костей, которые ставят крестом на своей груди, участвуют так в полуночной мессе в канун Рождества в церкви, и в момент возношения даров встают и выбегают с криком: «Пусть мёртвые восстанут из своих могил!» После этого действия возвращаются на кладбище, берут горсть земли, прямо соприкасающейся с гробом, бегом возвращаются к дверям той церкви, которую они уже напугали своим воплем, кладут там крестом две кости и снова выкрикивают: «Пусть мёртвые восстанут из своих могил!» И если не найдётся никого, кто бы вас остановил и отправил в сумасшедший дом, удаляются медленными шагами и насчитывают четыре тысячи пятьсот шагов по прямой линии, что предполагает, что вы будете или следовать прямой дороге или вам придётся перелезать через стены. Сделав эти четыре тысячи пятьсот шагов, ложатся на землю; высыпав крестом ту землю, что держат в руке, ложатся так, как лежат в гробу, и снова повторяют зловещим голосом: «Пусть мёртвые и т.д.» и трижды зовут тех, появление которых желают видеть. Нет сомнения, что любой, кто достаточно безумен и извращён, чтобы предаться подобным делам, уже предрасположен к видению всех химер и всех призраков. Этот метод «Великого Гримуара» определённо является, таким образом, чрезвычайно действенным, но мы никому из наших читателей не советуем прибегать к нему.