ГОЛОВА
ВОСКРЕШЕНИЕ
ОКРУЖНОСТЬ
Большинство наших физических болезней проистекают из наших духовных болезней, в соответствии с единственным и универсальным магическим догматом и пропорционально закону аналогий.
Какая-нибудь сильная страсть, которой человек предаётся, всегда соответствует какой-нибудь тяжёлой болезни, которую он себе готовит. Смертные грехи названы так потому, что они физически и однозначно умерщвляют.
Александр Великий умер от гордыни. Он был по природе воздержан и через гордыню впал в излишества, которые принесли ему смерть.
Франциск Первый умер от прелюбодеяния.
Людовик XV умер из-за своего Оленьего Парка.
Когда Марат был убит, он умер от гнева и зависти. Он страдал мономанией гордыни, одного себя считал справедливым и желал убить всё, что не было Маратом.
Многие наши современники умерли от неудовлетворённого тщеславия после февральской революции [1848 года].
Как только ваша воля бесповоротно утвердилась в стремлении к абсурду, так сразу вы умерли, и тот подводный камень, о который вы разобьётесь, уже не далёк.
Следовательно, поистине можно сказать, что мудрость сохраняет и продлевает жизнь.
Великий Учитель сказал: «Плоть моя есть пища, и кровь моя есть питие. Едите мою плоть и пейте мою кровь и имейте жизнь.» И так как толпа роптала, он добавил: «Плоть здесь ничто; слова, которые говорю я вам, есть дух и жизнь.» Этим он хотел сказать: утоляйте жажду моим духом и живите моей жизнью.
И перед тем как отправиться на смерть, он соединил воспоминание о своей жизни со знаком хлеба и воспоминание о своём духе со знаком вина, и таким образом установил причастие вере, надежде и любви.
В этом же смысле учителя-герметисты говорили: Сделайте золото годным для питья, и вы будете обладать универсальным лекарством; т.е. приспособьте истину к вашим обычаям, пусть она станет источником, из которого вы будете ежедневно пить, и вы в самих себе будете иметь бессмертие мудрецов. Умеренность, спокойствие души, простота характера, безмятежность и благоразумие воли делают человека не только счастливым, но и здоровым, и сильным. Только становясь благоразумным и добрым, человек становится бессмертным. Мы – творцы своих судеб, и Бог не может спасти нас без нашего содействия.
Для мудреца смерть не существует: смерть – это призрак, ставший ужасным вследствие невежества и слабости толпы.
Перемена доказывает движение, и движение свидетельствует лишь о жизни. Даже труп не разложился бы, если бы был мёртв; все составляющие его молекулы остаются живыми и движутся, чтобы освободиться. И вы думаете, что дух отделился первым, чтобы перестать жить! Вы верите, что мысль и любовь могут умереть, когда не умирает даже грубая материя!
Если же перемена должна называться смертью, то мы ежедневно умираем и возрождаемся, так как наши формы меняются ежедневно.
Итак, будем боятся замарать и разорвать наши одежды, но не будем бояться выбросить их, когда наступит час покоя.
Бальзамирование и сохранение трупов есть противоестественное суеверие. Это – попытка создать смерть; это – насильственное обездвиживание субстанции, в которой нуждается жизнь. Но не следует также слишком спешить уничтожать трупы; ибо ничто в природе не совершается резко, и не следует пытаться насильно разрывать узы отделяющейся души.
Смерть никогда не бывает внезапной; она приходит постепенно, как сон. Пока кровь полностью не остыла, пока нервы могут дрожать, то и человек не вполне умер, и, если ни один из жизненно важных органов не повреждён, то душа может быть призвана назад либо случайно, либо сильной волей.
Один философ сказал, что он скорее усомнится во всеобщем свидетельстве, чем поверит в воскрешение мертвеца, но это он сказал безрассудно, так как только на основании веры во всеобщее свидетельство, он верил в невозможность воскрешения. Предположим, что воскрешение доказано, что тогда из этого следует? Нужно ли тогда отрицать очевидность, или отказаться от разума? – Абсурдно было бы такое предполагать. Попросту нужно заключить, что воскрешение считали невозможным ошибочно. Ab actu ad posse valet consecutio.
Осмелюсь теперь утверждать, что воскрешение возможно и, более того, случается оно гораздо чаще, чем думают. Многие лица, смерть которых была юридически и научно констатирована, были найдены в своём гробу, правда, мёртвыми, но оживавшими и изгрызшими себе руки, чтобы вскрыть вены и посредством новой смерти спастись от ужасных страданий. Врач скажет нам, что эти лица не были мертвы, но находились в летаргии. Но что такое летаргия? – Это название, которое вы даёте смерти начавшейся, но не завершившейся; смерти, которую опровергнет возвращение к жизни. Всегда легко отделаться от затруднений словами, когда не могут что-нибудь объяснить.
Душа соединена с телом чувствительностью, и как только чувствительность прекращается, то это верный признак того, что душа удаляется. Магнетический сон – это летаргия, или искусственная смерть, по желанию излечимая. Эфирный наркоз или оцепенение, производимое хлороформом, есть настоящая летаргия, иногда оканчивающаяся неотвратимой смертью, когда душа, счастливая своим кратковременным освобождением, делает усилие воли, чтобы уйти неотвратимо; это возможно для победивших ад, т.е. чья духовная сила превосходит силу астрального притяжения. Поэтому воскрешение возможно только для стихийных душ, и они-то наиболее подвергаются риску непроизвольно ожить в могиле. Великие люди и истинные мудрецы никогда не погребались живыми.
Мы дадим в нашем «Ритуале» теорию и практику воскрешения, и тем, кто спросит, воскрешал ли я мёртвых, я отвечу, что, если бы я им сказал это, они бы мне не поверили.
Нам остаётся здесь ещё исследовать, возможно ли упразднение боли, и полезно ли употреблять хлороформ или магнетизм при хирургических операциях. Мы думаем, и наука позже признает это, что, уменьшая чувствительность, мы уменьшаем и жизнь, и, всё, что мы отнимаем у боли при подобных обстоятельствах, идёт в пользу смерти. Боль свидетельствует о борьбе жизни; также замечено, что у лиц, оперированных во время летаргии, перевязки чрезвычайно болезненны. Если бы при каждой перевязке возобновляли онемение посредством хлороформа, произошло бы одно из двух: либо больной умер бы, либо в промежутке между перевязками боль возвратилась бы и стала постоянной. Природу не насилуют безнаказанно.