РОДНИК
ГЛАЗ
МОЛНИЯ
Всякий, кто смотрит на женщину с нечистым желанием, оскверняет эту женщину, – сказал великий Учитель. То, чего желают с настойчивостью, то и делают. Всякая реальная воля подтверждается действием; всякая воля, подтверждённая действием, есть поступок. Всякий поступок подчинён суду, и суд этот вечен. Всё это – догматы и начала.
На основании этих начал и догматов, добро или зло, которое вы желаете либо себе, либо другим, в радиусе досягаемости вашего желания и в сфере вашего действия, непременно достигнет либо других, либо вас, если вы подтверждаете свою волю и если вы своё решение подкрепляете действиями.
Действия должны быть аналогичны воле. Воля навредить кому-либо или заставить полюбить себя, чтобы быть действенной, должна быть подтверждена действиями ненависти или любви.
Всё, что носит на себе отпечаток какой-то человеческой души, принадлежит этой душе; всё, что каким бы то ни было образом человек присвоил себе, становится его телом, в самом широком смысле этого слова; а всё то, что делают с телом человека, опосредованно или непосредственно ощущается его душой.
Поэтому-то всякое враждебное действие против ближнего рассматривается духовной теологией, как начало человекоубийства.
Чародейство – это человекоубийство, и человекоубийство тем более подлое, что оно ускользает от права жертвы на защиту и от мести закона.
Установив этот принцип для успокоения нашей совести и для предостережения слабых, мы смело утверждаем, что колдовство возможно.
Пойдём дальше и скажем, что оно не только возможно, но, в некотором роде, неизбежно и предопределено [фатально]. Оно непрестанно совершается в обществе без ведома лиц, производящих его и подвергающихся ему. Невольное чародейство – одна из ужаснейших опасностей человеческой жизни.
Страстная симпатия неизбежно подчиняет самое пламенное желание самой сильной воле. Духовные болезни заразительней болезней физических, и иной успех увлечения и моды можно сравнить с проказой или холерой.
От дурного знакомства умирают, так же как и от заразной болезни; и ужасная болезнь, которая в Европе вот уже несколько столетий наказывает за осквернение тайн любви, есть откровение аналоговых законов природы, которое представляет пока только слабый образ того духовного разложения, которое ежедневно проистекает из сомнительной симпатии.
Говорят, что когда-то один ревнивый и подлый человек, желая отомстить своему сопернику, намеренно заразил себя неизлечимой болезнью, и сразу же сделал её общественным бедствием и анафемой разделяемой постели. Такова ужасная история каждого волшебника, или, лучше сказать, колдуна, занимающегося чародейством. Он отравляет себя, чтобы отравлять других; он обрекает себя на муки, чтобы мучить других; он вдыхает ад, чтоб потом его выдохнуть; он смертельно ранит себя, чтоб умерщвлять других; но, обладая подобной печальной храбростью, он может быть вполне уверен, что он будет отравлять и убивать одной только проекцией своей развращённой воли.
Может существовать страстная любовь, которая убивает так же как и ненависть, и чары доброжелательности являются му́кой для злых. Молитвы, с которыми обращаются к Богу, чтобы обратить такого-то человека, приносят несчастье этому человеку, если он не захочет обратиться. Как мы уже говорили, утомительно и опасно бороться против флюидических токов, возбуждаемых цепями объединённых воль.
Следовательно, существует два вида чар: непреднамеренное чародейство и умышленное. Можно также различать чародейство физическое и чародейство духовное.
Сила притягивает силу, жизнь притягивает жизнь, здоровье притягивает здоровье – таков закон природы.
Если два ребёнка живут вместе, а в особенности если спят вместе, и если один из них слаб, а другой силён, то сильный поглотит слабого, и тот зачахнет. Поэтому-то важно, чтобы дети всегда спали порознь.
В пансионах [школах-интернатах] некоторые ученики поглощают ум других, и в каждом кругу людей вскоре находится человек, который завладевает волями других.
Как мы уже отмечали, чародейство посредством токов есть нечто совершенно обыденное; толпа увлекает как физически, так и духовно. Но в этой главе нам особенно хочется засвидетельствовать существование почти абсолютной власти человеческой воли над определением своих действий, и существования влияния всякого внешнего проявления воли даже на внешние вещи.
Умышленное чародейство ещё и теперь часто наблюдается в наших деревнях, так как у невежественных и уединённо живущих лиц природные силы действуют совершенно не ослабляясь сомнением и не отклоняясь в сторону. Ненависть откровенная, абсолютная и без всякой примеси уязвлённой страсти или личной корысти, при определённых обстоятельствах, является смертным приговором для того, кто является объектом этой ненависти. Я сказал «без примеси любовной страсти или корысти», потому что желание, будучи притяжением, уравновешивает и обнуляет силу проекции. Так, например, ревнивец никогда не сможет наслать порчу на своего соперника, и корыстолюбивый наследник одной только своей волей не сможет сократить жизни скупого и живучего дядюшки. Порча, насылаемая в подобных условиях, падает на того, кто её насылает, и она оказывается скорее полезной, чем вредной для лица, против которого она направлена, так как он освобождает его от злобы, которая чрезмерно возбуждаясь, сам себя уничтожает.
Слово чародейство [envoutement] очень энергичное в своей галльской простоте, удивительно точно выражает обозначаемое им понятие: envoultement, что значит, так сказать, взять и окутать кого-нибудь волей [vœu], сформулированной волей [volonté].1
Орудием чародейства является не что иное, как само великое магическое действующее начало, которое, повинуясь злой воле, становится тогда действительно и однозначно демоном.
Порча [maléfice – букв. злодеяние] в прямом смысле этого слова, т.е. церемониальные действия с целью наслать чары, действуют только на самого оператора, и служат для средоточия и укрепления его воли, настойчиво и с силой её формулируя – два условия, которые делают волю действенной.
Чем трудней и ужасней операция, тем она действенней, так как тем сильнее она воздействует на воображение и укрепляет усилие прямо пропорционально сопротивлению.
Этим объясняются причудливость, и даже жестокость, операций чёрной магии в древности и в средние века, чёрные мессы, причащение гадов, пролитие крови, человеческие жертвоприношения и другие чудовищности, являющиеся самой сущностью гоэтии, или чёрной магии. Именно подобные практики во все времена навлекали на колдунов справедливую кару законов. Чёрная магия является на деле не чем иным, как сочетанием святотатств и убийств с целью навсегда развратить человеческую волю и реализовать в живом человеке омерзительный призрак дьявола. Итак, собственно говоря, это и есть религия дьявола, культ тьмы, ненависть к добру, доведённая до высшей степени; это – воплощение смерти и постоянное творение ада.
Каббалист [Жан] Боден, которого ошибочно считали слабоумным и суеверным, не имел иного намерения писать свою «Демономанию», как для того, чтобы предостеречь людей против слишком опасного неверия. Изучив каббалу, став посвящённым в подлинные секреты магии, он пришёл в ужас, думая об опасностях, которым подвергнет общество эта сила, брошенная в руки людской злобы. Поэтому он пытался сделать то же, что пробует сделать в наше время Эд де Мирвилль: он собрал массу фактов, не объясняя их, и указал невнимательной или занятой другими вещами науке на существование оккультных влияний преступных операций магии зла. Боден в своё время был услышан не больше, чем в наше время будет услышан Эд де Мирвилль, так как для того, чтобы повлиять на серьёзных людей недостаточно указать на явления и заранее судить о их причинах; эти причины, их нужно изучать, объяснять, доказать их существование, именно это мы и пытаемся сделать. Добьёмся ли мы большего успеха?
От любви некоторых людей можно умереть, так же как и от их ненависти; существуют страсти настолько поглощающие, что под их вдохновением чувствуют себя в предобморочном состоянии, подобно невестам вампиров. Не только злые мучают добрых, но и добрые, сами того не сознавая, мучают злых. Кротость Авеля была долгим и мучительным чародейством для свирепости Каина. У дурных людей ненависть к добру происходит от самого инстинкта самосохранения; впрочем, они не согласны признавать добром то, что их мучит, и чтобы быть спокойными, стараются обожествить и оправдать зло. Авель, в глазах Каина, был лицемером и трусом, бесчестившим человеческую гордость своей постыдной покорностью божеству. Сколько должен был выстрадать этот первый убийца, прежде чем решиться на ужасное преступление против своего брата? Если бы Авель только мог его понять, то он пришёл бы в ужас.
Антипатия есть не что иное, как предчувствие возможной порчи, порчи, которая может быть от любви и от ненависти, ибо часто за любовью следует антипатия. Астральный свет предупреждает нас о грядущих влияниях своим действием на более или менее чувствительную и чуткую нервную систему. Внезапная симпатия, молниеносная любовь являются вспышками астрального света так же точно обусловленные и не менее математически объяснимые и доказуемые, как и разряды сильных электрических батарей. Из этого можно видеть, сколько непредвиденных опасностей угрожает невежде, который не перестаёт играть с огнём на пороховых погребах, которых он не видит.
Мы насыщены астральным светом, и мы не переставая проецируем его, чтобы освободить место и притянуть туда его заново. Нервными аппаратами, предназначенными для его притяжения и проецирования, являются, в частности, глаза и руки. Полюс рук находится в большом пальце и поэтому-то, согласно магическому преданию, ещё сохранившемуся в наших деревнях, если вы находитесь в подозрительном обществе, надо держать большой палец согнутым и спрятанным в руке, стараясь ни на кого пристально не смотреть, но постараться посмотреть первым на тех, кого мы имеете основание бояться, дабы избежать неожиданных флюидических проекций и чарующих взглядов.
Существуют также некоторые животные, обладающие свойством прерывать токи астрального света, благодаря свойственной им способности поглощать. Эти животные сильно нам антипатичны, и в их взгляде есть нечто чарующее; таковыми являются жаба, basilica и tard. Эти животные, если их приручить и носить с собой или держать в жилых комнатах, предохраняют от галлюцинаций и прелестей астрального опьянения; АСТРАЛЬНОЕ ОПЬЯНЕНИЕ – слово, написанное нами здесь в первый раз и объясняющее все явления буйных страстей, душевных исступлений и безумия.
Воспитывайте жаб и tard, мой дорогой, – скажет мне здесь ученик Вольтера, – носите их с собой, и больше не пишите. На это я могу ответить, что серьёзно об этом подумаю, когда почувствую расположение смеяться над тем, чего я не знаю, и считать безумными людей, ни знание, ни мудрость которых я не понимаю.
Парацельс, величайший из христианских магов, противопоставлял чародейству практики противоположного чародейства. Он составлял симпатические лекарства и прикладывал их не к больным органам, но к изображениям этих самых органов, сделанным и освящённым магическим церемониалом. Успех был чудесным, и ни один врач никогда не достигал чудесных излечений Парацельса.
Но Парацельс открыл магнетизм задолго до Месмера и дошёл до последних выводов из этого чудного открытия или, лучше сказать, этого посвящения в магию древних, которые гораздо лучше нас понимали природу великого магического действующего начала, и не делали из астрального света, азота, универсальной магнезии мудрецов исключительно животный флюид, исходящий только из некоторых конкретных существ.
В своей «Оккультной философии» Парацельс восстаёт против церемониальной магии, страшную силу которой он, конечно же, знал, но занятия которой он, несомненно, хотел опорочить, чтобы дискредитировать чёрную магию. Он считает, что всемогущество мага заключается во внутреннем и скрытом магните. Самые опытные магнетизёры наших дней не сказали бы лучше. Однако, для лечения болезней он рекомендует употребление магических знаков и, в особенности, талисманов. У нас ещё будет возможность вернуться, в восемнадцатой главе нашей книги, к талисманам Парацельса, затрагивая, после Гаффареля, великий вопрос об оккультных иконографии и нумизматике.
Порчу также лечат замещением, если оно возможно, и прерыванием или оборачиванием астрального тока. Деревенские традиции обо всём этом прямо удивительные и они, определённо, пришли из глубины веков: это – остатки учения друидов, которые были посвящены в мистерии Египта и Индии странствующими иерофантами. В народной магии известно, что порча, т.е. решительная и крепкая воля творить зло, всегда достигает своего результата, и колдун не может дать задний ход, не подвергая себя смертельной опасности. Колдун, освобождающий кого-нибудь от своих чар, должен иметь какой-нибудь другой объект своей злобы, иначе он сам будет поражён и падёт жертвой своей собственной порчи. Так как астральное движение круговое, то всякое азотическое или магнетическое излучение, не встречающее своего посредника, с силой возвращается к своей точке отправления: этим объясняется одна из самых странных историй священной книги, история о бесах, посланных в свиней, которые бросились в море. Целью этого дела высшего посвящения было не что иное, как разорвать магнетический ток, заражённый злыми волями. «Имя моё легион, – говорил инстинктивный голос больного, – ибо нас много».
Одержимость бесом есть не что иное, как порча, и в наши дни существует неисчислимое множество одержимых. Одному святому монаху, посвятившему себя служению сумасшедшим, брату Иллариону Тиссо, благодаря долгому опыту и постоянному упражнению в христианских добродетелях, удалось излечить много больных, и, сам того не зная, он употреблял магнетизм Парацельса. Он приписывает большинство болезней либо расстройству воли самого больного, либо извращённому влиянию воль посторонних людей; все преступления он считает действиями безумия и хотел бы, чтобы злых лечили, как больных, а не раздражали их ещё больше и не делали бы их неизлечимыми под предлогом наказания. Сколько ещё пройдёт времени, прежде чем нищий брат Илларион будет признан гениальным человеком, и сколько серьёзных людей, прочтя эту главу, скажет, что Илларион Тиссо и я, мы должны помогать друг другу, следуя общим нам идеям, остерегаясь публиковать свои теории, если мы не хотим, чтобы нас приняли за врачей, достойных быть причисленными к Неизлечимым!
«И всё-таки она вертится!» – воскликнул Галилей, пнув Землю ногой. «И познаете истину, и истина сделает вас свободными», – сказал Спаситель человечества. Можно было бы добавить: «И полюбите правду, и правда сделает вас здоровыми». Страсть – это яд, даже для тела; истинная же добродетель – вот залог долголетия.
Метод церемониального наведения порчи меняется сообразно времени и лицам, и все коварные и властные люди сами угадывают его секреты и практики, даже точно их не вычисляя и не соблюдая их последовательность. Они следуют в этом инстинктивным внушениям великого действующего начала, которое как мы уже сказали, превосходно приспособляется к нашим страстям и добродетелям; но можно сказать, что, вообще, мы подчиняемся воле других благодаря аналогиям с нашими склонностями и, в особенности, с нашими недостатками. Поощрять такие-то слабости человека – это значит, завладеть им и сделать его своим орудием в области таких же ошибок или таких же испорченностей. Итак, когда две аналогичных по своим недостаткам натуры подчиняются друг другу, происходит нечто вроде замещения более слабого более сильным, и возникает настоящая одержимость одного духа другим. Часто слабый сопротивляется и хочет взбунтоваться, затем он впадает в ещё большее, чем раньше рабство. Так, Людовик XIV готовил заговоры против Ришелье, а потом получал в некотором роде его благодать, выдавая своих соучастников.
Все мы имеем какой-нибудь преобладающий недостаток, который является, для нашей души, как бы пуповиной своего греховного рождения, и это через него, враг всегда может завладеть нами: тщеславие – для одних, лень – для других, эгоизм – для большинства. Если хитрый и злой ум завладеет этим рычагом – вы погибли. Тогда вы становитесь не безумным, не полоумным, но однозначно чужим2, в полном смысле этого слова, т.е. подчинённым чужому импульсу. В этом состоянии вы испытываете инстинктивный ужас ко всему тому, что может вернуть вам разум, и вы не хотите даже слышать увещаний, противоречащих вашему безумию. Это одна из опаснейших болезней, которая может повредить человеческую духовность.
Единственное лекарство от этой порчи – это овладеть этим безумием, чтобы излечить это безумие и заставить больного найти воображаемые удовлетворения в вещах, противоположных тем, в которых он потерялся. Так, например, лечите славолюбивого, заставляя его желать небесной славы, – лекарство мистическое; лечите развратника настоящей любовью, – лекарство естественное; доставьте тщеславному почётный успех; продемонстрируйте скупому бескорыстие и доставьте ему честный доход посредством почётного участия в благородных предприятиях и т. д.
Воздействуя таким образом на духовную сторону человека, удаётся излечить множество физических болезней, ибо духовность влияет на физиологию, в силу магической аксиомы: «То, что находится вверху, подобно тому, что находится внизу». Поэтому-то Учитель, говоря о паралитичной женщине, сказал: «которую связал сатана». Болезнь всегда происходит от недостатка или излишества, и источником физической болезни вы всегда найдёте духовное расстройство – таков неизменный закон природы.
1. С таким же успехом это слово можно вывести из voûte, что значит свод (арка, дуга), и слово будет означат окружить сводом, дугой, что почти эквивалентно русскому «околдовать», т.е. «окольцевать», окружить кругом (коло). – прим. И.Х.
2. Aliéné – чужой (букв), означает душевнобольной. – прим. И.Х.