СФЕРА ЛУНЫ
ВСЕГДАШНИЙ
ПОМОЩЬ
Святой Августин серьёзно сомневается, могла ли фессалийская колдунья превратить в осла Апулея. Теологи пространно разглагольствовали о превращении Навуходоносора в дикое животное. Это доказывает только, что красноречивый гиппонский богослов [т.е. Августин] был совершенно незнаком с магическими арканами, и что теологи, о которых идёт речь, были не слишком сильны в экзегетике.
В этой главе нам предстоит исследовать другие, совершенно в другом роде невероятные, однако неоспоримые чудеса. Я буду говорить о ликантропии, или о ночном превращении людей в волков, о столь любимой теме наших деревенских посиделок, рассказах об оборотнях, историях настолько доказанных, что неверующая наука, чтобы объяснить их, вынуждена была привлечь сюда буйное умопомешательство и переодевания в животных. Но подобные гипотезы слишком наивны и ничего не объясняют. Поищем же других объяснений наблюдаемым явлениям и для начала констатируем:
1) Что никто никогда не был убит оборотнем, если только это не было удушье, без пролития крови и без ран;
2) Что когда оборотней преследовали и даже наносили им раны, ни один из них никогда не был убит на месте;
3) Что после охоты на оборотня, подозреваемый в этом превращении всегда оказывался у себя дома более или менее израненным, иногда даже умирающим, но всегда в своём естественном облике.
Теперь констатируем о явлениях другого рода.
Ничто в мире так хорошо не засвидетельствовано и так неоспоримо доказано, как видимое и реальное присутствие отца Альфонса Лигуори возле умиравшего папы, тогда как этого же человека видели у себя, на большом расстоянии от Рима, стоящим на молитве в исступлении.
Одновременное присутствие во многих местах миссионера Франциска Ксаверия [Хавьера] засвидетельствовано не менее строго.
Быть может, скажут, что это чудеса; мы же ответим, что чудеса, если они реальны, являются для науки просто феноменами.
Явления дорогих нам людей, совпадающие с моментом их смерти, являются феноменами того же рода, и должны быть приписываемы той же причине.
Мы говорили о звёздном теле, являющемся посредником между душой и материальным телом. Это тело часто бодрствует, когда другое спит, и вместе с мыслью переносится в область, которую открывает перед ним универсальная намагниченность. Тогда оно, не разрывая, удлиняет симпатическую цепь, которая соединяет его с нашим сердцем и нашим мозгом; и поэтому-то так опасно внезапное пробуждение грезящих людей. Действительно, слишком сильное потрясение может резко разорвать цепь и внезапно вызвать смерть.
Форма нашего звёздного тела соответствует привычному состоянию наших мыслей, и со временем изменяет черты материального тела. Поэтому-то Сведенборг в своих сомнамбулических интуициях часто видел духов в виде различных животных.
Осмелимся же сказать теперь, что оборотень – это не что иное, как звёздное тело человека, дикие и кровожадные инстинкты которого представляет волк, человека, который, в то время как его призрак блуждает по полям, неспокойно спит в своей постели и грезит себя настоящим волком.
Что делает оборотня видимым, так это почти сомнамбулическое перевозбуждение, вызванное испугом видящих его лиц, или присущей простым деревенским людям предрасположенности приходить в прямое сношение с астральным светом, который есть общая среда видений и снов. Удары, наносимые оборотню, действительно ранят спящего благодаря одическому и симпатическому приливу астрального света, благодаря связи нематериального тела с телом материальным. Многим покажется, что они грезят, читая подобные вещи, и спросят нас, а проснулись ли мы; но мы только попросим людей науки подумать о явлениях беременности и о влиянии воображения женщин на форму их плода. Так, одна женщина, присутствовавшая при казни человека, которого колесовали живьём, родила ребёнка с совершенно изломанными членами. Пусть объяснят нам, каким образом впечатление, оказанное на душу матери ужасным зрелищем, могло дойти до ребёнка и покалечить все его члены, и тогда мы объясним, каким образом удары, нанесённые и полученные в состоянии грёз, могут по-настоящему покалечить и даже тяжело ранить тело того, кто их получил в воображении, в особенности, если тело этого человека больно́ и подчинено нервным и магнетическим влияниям.
К этим же самым явлениям и к управляющим ими законами надо отнести действия порчи, о которой мы ещё будем говорить. Одержимость бесами и большинство нервных болезней, нарушающих работу мозга – это раны, нанесённые нервной системе извращённым астральным светом, т.е. светом, поглощённым или спроецированным в ненормальных пропорциях. Все необычайные и неестественные напряжения воли располагают к одержимости и к нервным болезням; насильственное половое воздержание, аскетизм, ненависть, честолюбие, отвергнутая любовь, всё это – порождающие начала адских влияний и форм. Парацельс говорит, что женские менструации порождают в воздухе призраков; с этой точки, зрения, монастыри – это рассадники кошмаров, и демонов можно сравнить с теми головами Лернейской гидры, которые без конца возрождались и размножались из крови собственных ран.
Явления одержимости Луденских Урсулинок, оказавшиеся столь фатальными для Урбана Грандье, остались не выявленными. Между тем, эти монахини действительно были одержимы истерией и фанатическим подражанием скрытым мыслям своих экзорцистов, передаваемых их нервной системе посредством астрального света. Им передавалась вся та ненависть, которую навлёк на себя этот несчастный священник, и эта чисто внутренняя передача казалась им чудесным и дьявольским наваждением. Поэтому в этом несчастном деле все были искренни, в том числе и сам Лобардемон, который слепо выполняя заранее предрешённый кардиналом Ришелье приговор, в то же время думал, что он исполняет обязанности настоящего судьи, и совершенно не подозревает, что в действительности является пешкой Понтия Пилата, так как ему было почти невозможно увидеть в этом сильном духом и вольнодумном кюре из Сен-Пьер де Марш [название церкви, в которой служил Грандье], ученика Христа и мученика.
Беснование [одержимость] луврских монахинь есть не что иное, как простая копия беснования луденских монахинь: дьяволы не изобретательны и заимствуют друг у друга. Процесс над [Луи] Гофриди и над Магдалиной де ля Палю имеет несколько более странный характер. Здесь обвиняют себя сами жертвы. Гофриди признаёт себя виновным в том, что посредством простого дуновения в ноздри он лишил многих женщин способности сопротивляться его обольщениям. Одна молодая и красивая девушка из благородной семьи, на которую он подул, рассказывает в мельчайших подробностях сцены, в которых разврат смешивается с чем-то чудовищным и смешным. Таковы обычные галлюцинации ложного мистицизма и плохо исполняемого полового воздержания. Гофриди и его любовница были одержимы своими обоюдными химерами, и голова одного отражала кошмары другой. Разве сам маркиз де Сад не был заразительным примером для некоторых слабых и больных натур?
Скандальный процесс над отцом Жираром является новым доказательством сумасбродств мистицизма и тех особых нервных болезней, к которым он приводит. Обмороки девицы [Мари-Катрин] Кадьер, её исступления, её стигматы – всё это было столь же реально, как и безрассудный и, быть может, непроизвольный разврат её наставника. Она донесла на него, когда тот захотел от неё удалиться, и обращение этой девушки было только местью, ибо нет ничего более жестокого, чем развратной любви. Могущественное общество [иезуиты], вмешавшееся в процесс Грандье, чтобы погубить в его лице возможного сектанта, спасло отца Жирара ради спасения чести всего общества. Впрочем, Грандье и отец Жирар пришли к одному и тому же результату, хотя и совершенно различными путями, рассмотрением которых мы специально займёмся в шестнадцатой главе нашей книги.
Своим воображением мы действуем на воображение других, нашим звёздным телом – на их, нашими органами – на их. Так что посредством симпатии, как влечения, так и одержимости, мы обладаем друг другом и отождествляемся с теми, на кого хотим оказать воздействие. Именно противодействия этому господству часто приводят к тому, что за самыми живыми симпатиями следует ярко выраженная антипатия. Любовь стремится отождествить любящих; отождествляя же, она часто делает их соперниками и, как следствие, врагами, если в основе обоих их природ имеется какая-нибудь эгоистическая предрасположенность, например, гордыня; одинаково насытить гордыню двух соединившихся душ – это разъединить их, сделав их соперниками. Антагонизм – вот неизбежный результат многобожия.
Когда нам сниться какой-нибудь живой человек, то это либо его звёздное тело представляется нашему в астральном свете, либо, по крайней мере, отражение этого тела и по производимому им на нас при этой встрече впечатлению мы часто узнаём скрытые намерения этого лица относительно нас. Любовь, например, подгоняет звёздное тело одного по образу и подобию другого, таким образом что душевный посредник женщины становится как бы мужским, а таковой мужчины – как бы женским. Именно о таком обмене говорили оккультным образом каббалисты, когда они сказали, объясняя непонятный термин из книги Бытия: «Бог сотворил любовь, вложив ребро Адама в грудь женщины и плоть Евы в грудь Адама, таким образом что основа сердца женщины – кость мужчины, а основа сердца мужчины – плоть женщины», – аллегория, определённо не лишённая глубины и красоты.
Мы уже сказали несколько слов в предыдущей главе о том, что учителя каббалы называют эмбрионатом душ. Этот эмбрионат, становящийся полным после смерти человека, которым он обладал, часто начинается ещё при его жизни либо через одержимость, либо через любовь. Я знал одну молодую женщину, которой её родственники внушали большой страх и которая, вдруг, сама обратилась против одного человека, уязвимого к поступкам, которых она сама боялась. Я знал также другую, которая, однажды приняв участие в вызывании одной грешной женщины и мучимой на том свете за некоторые эксцентричные поступки, без всякого на то основания стала подражать поступкам этой умершей. На счёт этой же оккультной силы надо отнести страшное действие родительского проклятия, которого так боятся у всех народов на земле, и настоящую опасность магических операций для человека, который не достиг состояния изоляции, свойственного настоящим адептам.
Этим свойством звёздного превращения, которое реально существует в любви, объясняются аллегорические чудеса палочки Цирцеи. Апулей рассказывает об одной фессалиянке, превращавшейся в птицу; он сделался любовником служанки этой женщины, чтобы выведать секреты её госпожи, и достиг только того, что превратился в осла. Эта аллегория объясняет самые сокровенные тайны любви. Каббалисты говорят ещё, что тот, кто любит стихийную женщину, будь то ундину [русалку], или сильфиду или гномиду, тот либо делает её бессмертной вместе с собой, либо умирает вместе с ней. Мы уже увидели, что стихийные существа – это несовершенные и ещё смертные люди. Откровение, о котором я говорю, и на которое смотрели, как на байку, является догматом о духовном единении в любви, составляющим самую основу любви и единственным объясняющим всю её святость и силу.
Что же представляет собой эта волшебница, которая превращает своих поклонников в свиней и чары которой рушатся, как только она сама поддаётся любви? Это – античная куртизанка, это – мраморная дева всех времён. Женщина без любви поглощает и унижает всё к ней приближающееся; любящая же женщина даёт воодушевление, благородство и жизнь.
В прошлом столетии много говорили об одном адепте, обвинённом в шарлатанстве, которого при жизни называли божественным Калиостро. Известно, что он занимался вызываниями, и в этом искусстве его превзошёл только иллюминат Шрёпфер1. Известно, что он хвастался способностью возбуждать симпатии и говорил, что обладает секретом великого дела; но ещё более знаменитым делал его некий эликсир жизни, моментально возвращавший старикам энергию и силу юности. Основой его состава было вино из мальвазии [сорт винограда], и получался он перегонкой семени некоторых животных с соком многих растений. Мы обладаем его рецептом и вполне понятно, почему мы должны его сохранить.
1. См. в «Ритуале» секреты и формы Шрёпфера для вызываний. – Э.Л.